Рори Клементс - Мститель

– Ты, безмозглый мешок с кишками! Не мог прийти ко мне раньше? Сними его и дай воды. – Он бросил взгляд на Кэтрин. – А вы пойдете со мной.

Кэтрин поднялась.

– Можно мне остаться с ним еще ненадолго?

– Нет.

Пикеринг притащил табурет и забрался на него, чтобы снять кандалы заключенного с металлического прута, за который он был подвешен к стене. Саутвелл с глухим стуком упал на пол, его голова откинулась, и изо рта хлынула кровь. Саутвелл был неподвижен.

– Боюсь, он мертв, господин Топклифф, – произнес Пикеринг с некоторой паникой в голосе.

Топклифф подошел к лежащему телу и коснулся ладонью горла священника. Нащупав пульс, он удовлетворенно выпрямился.

– Да ничего с ним не случилось. – Он взял Кэтрин под руку и потащил ее из пыточной. – Я приглашаю вас к себе, выпить бокал вина с госпожой Беллами. Уверен, она будет рада возобновить с вами знакомство, ибо я вас обеих считаю папистскими шлюхами, хотя Беллами, похоже, раскаялась. Возможно, она обратит и вас, отвадив от распутства.

– Что вы с ней сделали?

– Сделал? Ничего. Лишь спас ее от позора, позволив жить в моем доме, пока она ожидает рождения ребенка. Дядя Ричард заботится о тех, кто ему помогает. Я не хотел, чтобы она попала в Брайдуэлл или в публичный дом, поэтому она ест с нами за одним столом, и мы обращаемся с ней как с королевской особой. Идемте, госпожа. Поговорите с ней сами и узнайте, как ее здесь обхаживают…

Дом Топклиффа был менее чем в форлонге от Гейтхаусской тюрьмы, не более минуты пешком по мощенным булыжником улицам Вестминстера. Он крепко держал Кэтрин под локоть, почти волоча ее за собой, и ей не оставалось ничего другого как последовать за ним. Кроме того, ей действительно хотелось увидеться с Энн Беллами, чтобы выяснить правду о поимке отца Саутвелла.

Пинком Топклифф распахнул огромную дубовую дверь и втащил ее в мрачную прихожую. Появилась служанка.

– Где госпожа Беллами? – прорычал он.

– В своей комнате, хозяин.

– Хорошо, приведи ее в гостиную и принеси пряного вина.

Казалось, Топклиффа забавляло то, как он вел Кэтрин по темным коридорам своего дома. Ей подумалось, что после шести лет поисков арест отца Саутвелла видимо улучшил Топклиффу настроение. Но Кэтрин не поверила в его напускную приветливость; она знала, что это за место, ведь когда-то и ее супруг был здесь пленником. Этот дом пользовался дурной славой: Топклифф устроил в нем личную пыточную. Только здесь, не считая Тауэра, разрешалось держать дыбу, чем Топклифф необычайно гордился. Именно сюда сначала поместили отца Саутвелла, а после перевезли в Гейтхаусскую тюрьму. В воздухе повеяло болью и смертью.

Топклифф притащил ее в удивительно уютную комнату, с кушетками, подушками и портретами на стенах, на одном из которых была изображена сама королева, а на других, как показалось Кэтрин, члены семьи Топклиффа. Он оставил ее здесь и закрыл за ней дверь.

Несколько минут спустя вошла Энн Беллами. Первое, что заметила Кэтрин, так это то, насколько она стала хуже выглядеть по сравнению с днем их последней встречи. Из-за огромного живота ее беременность теперь было невозможно скрыть, но сама Энн была измождена и истощена так, словно не ела неделю. Голова Энн была опущена, и, когда их взгляды на мгновение встретились, она тут же отвернулась так, чтобы больше не видеть глаз Кэтрин.

Кэтрин заметила, что пальцами правой руки Энн раздирала кожу на тыльной стороне левой ладони так, что кровь сочилась из раны, стекая по пальцам. Лицо Энн тоже было исцарапано, а волосы спутаны, как у бродяги.

– Энн, позволь мне обнять тебя. – Кэтрин шагнула к ней, но Энн сжалась и замерла. Казалось, что она – не из крови и плоти, а из холодной неподвижной глины. Кэтрин обняла ее за плечи, но Энн рывком высвободилась из ее объятий.

– Энн, Энн, что они с тобой сделали? Что они тебе сделали?

– Ты говорила: доверься Господу, все так говорили. Доверься Его проведению. Где был Господь, когда Он был мне так нужен? – выпалила она.

– С тобой это сделал человек, а не Господь.

– Где ты была? Ты, моя семья… вы все одинаковые.

Кэтрин отшатнулась. Эта женщина больше не была той искренней, преданной подругой во Христе, которую она знала.

– Нет, Энн, мы не такие, как Топклифф.

– Ты бросила меня в его руки.

– Энн, ты находилась под арестом. Я ничего не могла сделать. И никто бы не смог.

– Ты не защитила меня. Никто из вас меня не защитил.

– Пожалуйста, Энн.

Она зажмурила глаза и скривила губы так, словно бы вспомнила что-то страшное.