Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Мне стоило огромных трудов сдержать изумление. Откуда у доктора, недавно столкнувшегося с мистическими явлениями, такая осведомленность.

Задумчивый собеседник догадался о моем удивлении.

— Чем объяснить мою уверенность? — вздохнул он. — Сам не могу понять. Наверно, погрузившись в мистическую игру шулера, я прикоснулся к частице знаний. Нет, я не вижу мертвых, не предсказываю будущее, но я знаю, к каким последствия приводят необдуманное мистическое любопытство. Нам кажется, что мы играем с высшими силами, но на самом деле все наоборот… Я боюсь за Диану, но она не слушает меня…

Врач снова погрузился в размышления.

— Не буду лукавить, если по вине Ильинского с моей сестрой случится беда, я найду способ с ним поквитаться… Но какой будет прок, если я не смогу помочь Диане…

Он растерянно развел руками.

— Вы в трудной ситуации, мой друг, — посочувствовал я. — Чем больше вы будете опекать сестру, тем больше она отдалиться от вас. Вам остается только находится рядом, внимательно наблюдая, прислушиваясь к каждой фразе в беседе с ней…

— Согласен с вами, мне особенно тяжело, что попытавший запретить Диане видится с Ильиским, я только потеряю ее. Но восхищаться ее успехами на мистическом поприще я тоже не в силах. Благодарю вас за понимание, — доктор печально улыбнулся.

— Все будет зависеть от вашей наблюдательности. Ненавязчиво проводите с сестрой больше времени, попытайтесь подружиться с Ильинским… Попросите разрешения погостить у них. Думаю, он не откажет брату своей помощницы.

— Вербин! Благодарю вас за отличную идею! — обычно спокойный Оринов эмоционально хлопнул в ладоши, — хотя общение с этим типом дается мне с трудом. Только что я спас любимую, так сестра оказалась на грани беды… Но я верю, что Диана сумеет выбрать верный путь…

Я смотрел во внимательные серьезные глаза доктора Оринова. А вдруг передо мной ловкий лицедей-убийца?

Соколовский явно ожидал моего визита и встретил меня в своей привычной манере.

— Знаю, вас донимает проныра граф Н*, - вдруг неожиданно посерьезнев сказал Вадим, — неприятный высокомерный тип. Вот уж кого стоит опасаться. Чувствую, что он насмешливо наблюдает за мною. Кто он такой, чёрт возьми, чтоб чувствовать свое превосходство?!

Собеседник с досадой сжал кулаки.

— Не ожидал, что граф вызвал у вас опасение, — иронично заметил я. — Удивляет, что вы решили поделиться со мною…

— Всякому человеку хочется поделиться своими переживаниями, но вот найти собеседника трудно. Впрочем, я вам уже говорил об этом. Ваша честность, Вербин, располагает. Я уверен, что сказанное завтра не станет достоянием скучающего света и потешит самолюбие графа. Иногда мне хочется высказать о своих переживаниях Климентине, но я понимаю опасность и молчу.

— Мне очень лестно ваше доверие, — в той же ироничной манере ответил я, — значит, вы до сих пор не доверяете барышне Климентине, с которой плетете интриги?

— Нет, эта барышня хитра как лиса. Хотя привлекает меня до безумия.

Соколовский вздохнул.

— А мне нравится наша с ней игра.

— Меня интересует один вопрос, — перешел я к делу, — вы помните, ваша матушка любила пасьянсы?

Вадим задумался.

— Помню, матушка часто раскладывала карты. Это занятие успокаивало ее. Иногда могла час просидеть за раскладом, не отвлекаясь. По-моему глупое бесполезное занятие. Впрочем, я и сам любитель бесполезных дел. Наше семейное — тратить время на ерунду, — он печально улыбнулся.

— А вы обратили внимание, какие карты были у вашей матушки?

— Нет, никогда не проявлял интереса. Неужто и тут мистика… а ведь всё возможно… Хотя матушка говорила, что старается держаться от магических дел подальше… Не думаю, что она обманывала. Матушка была из тех людей, которые не приучены лгать… Впрочем, как и я… еще одна черта…

Наш разговор был прерван визитом Чадева, который учтиво поприветствовал меня.

Хозяин дома не обрадовался визиту кузена, чего и не скрывал.

— Дорогой кузен, ваши попытки наладить семейную дружбу меня раздражают, — сказал Вадим, — все это глупо и напрасно. Вы сами с трудом терпите мое общество. К чему потуги? Будем держаться друг от друга в стороне и наслаждаться жизнью.

— Наши предки хотели, чтобы мы сохранили добрые родственные отношения, — сказал Чадев с достоинством.

— Им и при жизни было наплевать на нашу неприязнь, а на том свете — подавно! — отмахнулся Соколовский. — Ещё одна некому не нужная формальность!