Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Ольга замешкалась, но не нашла причины мне отказать.

— Ладно, можешь съездить, но не надолго, — разрешила она.

У двери дома Ильинского мне долго не открывали, что добавило мне беспокойства. Устав ждать, я толкнула дверь, которая оказалась не заперта, и вошла в мрачный холл. Тусклый свет в конце коридора освещал мне путь. Спешным шагом направилась в библиотеку Ильинского, где он по обыкновению принимал гостей.

Вокруг царила пугающая тишина. Проходя мимо зеркала, мне почудилось, что в нем промелькнули пугающие тени. Вернуться и проверить я не решилась, преодолевая страх, я подошла к массивной двери библиотеки. Мысленно читая знакомую с детства молитву, осторожно нажала на золоченую ручку. Дверь легко открылась, и я вошла в темную комнату. Шторы были задернуты, Ильинский и Оринова сидели за столом. В руках Ильинского был рисунок Дианы. Мистик водил рукой по рисунку, бормоча заклинания.

Тусклый огонек камина оставался единственным освещением.

И тут я увидела как в стекле шкафчика, из-за оптического эффекта ставшего подобным зеркалу, прорисовываются пугающие тени. Еще мгновения и они вихрем ворвутся в комнату.

Не раздумывая, я выхватила рисунок Дианы из рук Ильинского, и, скомкав лист, бросила его в камин. Слабое пламя взметнулось вверх, раздалось недовольное шипение.

— Вы обезумели? — закричала я, — проникли в другой мир, не понимая толком, чего творите?

— Простите, барышня, — произнес Ильинский в привычной высокомерной манере, — я действовал обдумано… Что вас так напугало?

— Тени духов Новой канавы, — ответила я.

— Спешу вас успокоить, они могли напасть на нас только при наличии зеркал в комнате… Здесь мы в безопасности, духи не угрожают нам, напротив, мы могли подчинить их своей власти…

— Это мой лучший рисунок! — укоризненно произнесла художница. — Как вы заметили, зеркал в библиотеке нет…

Я молча указала на стекло дверцы шкафа.

— Да, вы правы, как зеркало, — произнесла мрачно Диана.

Ильинский опустился на стул, обхватив голову руками.

— Снова неудача, — вздохнул он.

— Вам дурно? — испугалась я.

Подобное нервное поведение никак не соответствовало привычным манерам Ильинского.

— Нет… я просто устал… Интриган Соколовский рассорил меня с давним приятелем, который давно и всерьез увлечен мистикой. Его советы помогали мне… Соколовский рассорил меня со всеми… Я остался один… В свете болтают, что я отравил графиню Н*, никто не желает знаться с убийцей.

— Нет-нет, вы не один, — Диана положила ему руку на плечо, — я с вами…

В её жесте и голосе было столько нежности, Ильинский вздрогнул и с изумлением обернулся. Они молча смотрели в глаза друг друга…

Ощутив себя лишней, я на цыпочках вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.

В коридоре я встретила лакея Ильинского.

— Простите, барышня, что-то я задремал, старый дурень, не открыл вам, — извинился он.

— Не важно, — улыбнулась я, — барин сказал, что занят очень и просил его не беспокоить…

Лакей, зная о Диане, хитро улыбнулся.

— Наконец-то барин хорошенькими девицами стал интересоваться! — воскликнул он, а то всё колдунство, тьфу! — он перекрестился.

Да, Ильинский и Соколовский соперничают за власть над духами Новой канавы. Любопытно, какой разговор произошел между ними, который скрывает Ростоцкий? Боже, как обидно, что у Сержа от меня тайны.

Я вернулась домой, порадовав Ольгу тем, что долго не задержалась. Хотя мое беспокойство сестра уловила. Пропустив видение ужаса, я рассказала о внезапной взаимной симпатии Ориновой и Ильинского…

— Наконец-то! — воскликнула сестра. — Надеюсь, они сумеют преодолеть интриги…

Ольга была уверена, что Ильинский решится на мезальянс. Впрочем, стараниями Соколовского и Климентины его безупречная репутация в свете давно пошатнулась, терять ему было нечего.

Сестра догадалась о моих мыслях.

— Я говорила с Климентиной, чую, что её дружба с Соколовским закончится скандалом… Упрямая девица меня не желает слушать! В итоге они проиграются… Соколовский не претендовал на светскую любовь, ему безразлично мнение других, но Климентина долго была образцом для многих барышень.

Да уж, образцом. Некоторые дурочки повторяли за нею как африканские макаки, даже дурацкую розу к волосам прикололи.

— Я тоже беседовала с нею о светских интригах, — вздохнула я, — и безрезультатно.

— А что до Ильинского… Один скандал сменит другой, и о нем вскоре все забудут, а через месяц откроют двери своих домов, позабыв досадные недоразумения.