Эрик Вальц - Тайна древнего замка

Ко мне подбежала Бильгильдис. Вид у нее был неуверенный, она переступала с ноги на ногу, нервно перебирала пальцами подол платья, будто собиралась признаться мне в чем-то. Глядя на нее, я удивленно подумала: «В чем может повиниться Бильгильдис? Может быть, она потеряла мою расческу?» Конечно, это преувеличение. С тех пор как она прислала мне этого Норберта, я знаю, что и Бильгильдис не без греха. Но это не имело значения, ведь она не сама согрешила, а только хотела ввергнуть в грех меня. Грешны мысли ее, но не деяния. Я так развеселилась еще и потому, что в тот вечер мое настроение было как никогда хорошим. Я чувствовала, как растет во мне мое дитя, Мальвин обрадовался, узнав о ребенке, след, связанный с письмами, привел меня к Эстульфу.

Все это радовало меня, а об остальном позаботилась погода. До Рождества оставался один день, ослепительное солнце сияло в небесах, украшенных белыми облачками, и на какое-то время мне показалось, что можно позабыть обо всех проблемах. Напившись горячего травяного чаю, я отправилась на прогулку по винограднику. Снег уютно похрустывал под моими подошвами.

– Почему ты увязалась за мной, Бильгильдис? Честно говоря, вид у тебя такой, будто тебе нужно к исповеднику, а не ко мне.

Она передала мне листик, на котором было написано: «Я случайно услышала, как Эстульф сказал кому-то, что Элисию непременно нужно обезвредить». Недолго же продержалось мое хорошее настроение. Я поверила Бильгильдис. Она не солгала мне, рассказав о беременности моей матери, и к тому же подслушанный ею разговор полностью подтверждал мои подозрения. Попытка убийства несколько недель назад не удалась. Я проснулась и отогнала подкрадывавшегося ко мне человека. Теперь же Эстульф решил это исправить.

– Ах, что было бы, не будь тебя рядом, Бильгильдис. Я знаю, тебе нелегко, ведь ты всегда была верной служанкой моей матери. Я благодарна тебе, ведь теперь мы знаем, что Эстульф – чудовище, волк в овечьей шкуре. Мама тоже поймет это, когда мы представим ей доказательства. Вопрос только в том, говорил ли Эстульф с наемным убийцей или же с человеком, которого он посвятил в свои собственные намерения. Впрочем, не нам это выяснять. Я немедленно пойду к Мальвину, то есть… к викарию, я хотела сказать.

Но Бильгильдис меня удержала. Жестами она дала мне понять, что ее обвинения не имеют никакой силы, ведь она крепостная, а свидетельства крепостных не рассматриваются в суде. Невзирая на то, что удалось узнать Бильгильдис, любой викарий должен был действовать так, будто ничего этого не было. Нужны были другие доказательства. Мне не нравилось что-то утаивать от Мальвина, но я поставила бы его в затруднительное положение, расскажи я ему об этом разговоре с Бильгильдис.

Вначале я подумала, что стоит сказать, мол, это я подслушала разговор Эстульфа – точно так же, как пару месяцев назад я заявила, что сама выяснила тайну моей матери, связанную с рождением ребенка. Но по дороге в замок я отказалась от этой идеи. Мне не хотелось идти на такие уловки, в то время как мои враги уже точат свои кинжалы.

Поэтому скрепя сердце я обратилась не к Мальвину, а к Бальдуру. Слушая мой рассказ, он бегал туда-сюда по комнате, словно загнанный зверь.

– Он зашел слишком далеко. Мы со многим примирились, но теперь… Это брошенная мне в лицо перчатка! Нет, не в лицо, а в спину! Этот тип – не просто узурпатор, подлый вор и тиран, он еще и трус!

– И убийца, не забывай этого. Он убил моего отца.

– А теперь собирается убить тебя, пока ты будешь спать. Причина этого мне ясна, Эстульф хочет утвердить свои права на графский титул. Без тебя я не смогу стать графом. И вместо того, чтобы бросить мне вызов, как и надлежит мужчине, вместо того, чтобы выйти со мною на дуэль на мечах, на глазах у всех, во дворе, он убивает коварно, как убила бы баба… Отвратительно.

– Мы должны сразить Эстульфа его же оружием.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты должен убить его.

– О да, именно так я и сделаю. Я сегодня же дам ему в морду, тогда у него не будет другого выхода, как выйти со мной на честный бой.

– Мне так не кажется. Эстульф не примет твой вызов.

– Это трусость!

– Ну и что? Ты сам только что назвал его трусом. Трусы боятся, потому они и трусы. Он не воин, он не умеет сражаться так, как ты. Эстульф не выстоит с тобой на дуэли. Поэтому он просто выгонит тебя из замка.

– Пускай попробует.

– И это ему удастся.

– Что ты предлагаешь?

– Что может он, можешь и ты.