Эрик Вальц - Тайна древнего замка

Бильгильдис посмотрела на меня, затем на письма, подумала немного и отважилась открыть мне правду.

Она кивнула.

– Хорошо. Правильное решение. Ты знаешь, что я держу в своих руках? Это черновик письма, адресованного герцогу Швабии, ответ на одно из полученных писем. Пара слов здесь вычеркнуты. Наверное, граф Агапет что-то диктовал тебе, а потом ему не понравилось звучание фразы. Мне достаточно сравнить эти строки с посланием, которое ты сегодня писала от имени своей госпожи. Полагаю, почерк будет тот же.

Бильгильдис кивнула.

Что до содержания писем, тут мне спрашивать Бильгильдис было не о чем. Они говорили сами за себя. Пять из шести писем были от герцога. Бурхард добивался расположения графа Агапета, пытаясь заручиться его поддержкой на тот случай, если начнутся распри с новым королем, Конрадом. Герцог собирался провести следующим летом военную кампанию в Венгрии – более масштабную, чем все предыдущие. Он рассчитывал на свое самое мощное графство и надеялся объединить войско Агапета с армией баварского герцога. Но король не согласился на этот военный поход, он хотел провести переговоры с Венгрией. Об этом, в сущности, знали все, и шестое письмо лишь подтвердило мои предположения. В нем король Конрад пытался переманить Агапета на свою сторону. В качестве подтверждения своего расположения король прислал графу кое-какие подарки…

Но было во всем этом еще кое-что очень интересное. Письма герцога вполне можно назвать «заговорщическими» – именно поэтому граф Агапет и хранил их в своей тайной комнате. Конечно, герцог избегал прямого подтверждения своих намерений, но заручаться поддержкой графа на тот случай, если начнутся «распри» с королем… Мне показалось, что герцог хочет отделить Швабию от Восточно-Франкского королевства, как Бургундия отделилась от Западно-Франкского. Как бы то ни было, жизнь Агапета, его отношение к войне и сражениям, его холодность в разговоре с послом короля, а главное, черновик ответа герцогу позволяли прийти к выводу, что Агапет собирался принять сторону Бурхарда и в следующем году пойти войной на Венгрию. Этот военный поход был бы очень дорогим и потребовал бы значительных затрат со стороны графства. От Эстульфа это утаить не удалось бы, ведь он как управляющий должен знать обо всех доходах и расходах.

– Агапет ответил королю? Он продиктовал тебе письмо его величеству Конраду? – спросил я.

Бильгильдис покачала головой.

Значит, король оставался в неведении о том, поддержит его Агапет или нет. Но что, если Эстульф донес королю о том, что происходит? Что, если он написал Конраду письмо, изложив свои мысли по поводу намерений Агапета? Что, если король поручил ему… Но разве могу я даже помыслить такое? Его величество приказывает кастеляну замка убить графа? Без помощи самого богатого графа Швабия не начнет военный поход против Венгрии, а без Швабии и Бавария не ввяжется в войну. Король настоял бы на своем, королевская власть укрепилась бы, а власть знати ослабела бы. Возможно, у этого убийства политическая причина?

Все эти вопросы и предположения важны не только в связи с убийством, их значение намного больше. Если моя догадка верна, то я окажусь в центре политической интриги, а что там делать такому мелкому человечку, как я? Я словно безоружный мальчишка в лесу, полном хищников.

Но я еще не завершил допрос Бильгильдис. В отношении писем ей нельзя было предъявить какие-либо обвинения. Очевидно, граф Агапет недостаточно доверял Эстульфу и потому не хотел посвящать его в свою переписку. Значит, кто-то другой должен был читать ему письма герцога и писать ответы. Ладно. Но почему он поручил эту щекотливую задачу именно Бильгильдис? Конечно, она умела писать и служила ему много лет. Но ведь и графиня тоже. А если он не доверял своей супруге, то зачем посвящать в эту тайну ее служанку, которая непременно рассказала бы все своей хозяйке? Агапет мог бы обратиться к Элисии, ведь у них были хорошие отношения, да и Элисия уже знала о его тайной комнате, пускай и бывала там только в раннем детстве. Все это казалось бы противоречивым, если полагать, что Бильгильдис – просто крепостная служанка, на которую Агапет все эти годы не обращал особого внимания.

Но вот если предположить, что Бильгильдис не только письма писала…

– Вы были любовниками.

Бильгильдис резко повернулась ко мне, ее глаза злобно блеснули.

Я пододвинул ей лист бумаги, чернила и перо.

– Запиши все, что ты хочешь сообщить мне в связи с этим, – сказал я.