Эрик Вальц - Тайна древнего замка

Виновной в моей немоте оказалась Клэр. Целых два раза. В первый раз уже у алтаря отказалась выйти за уготованного ей судьбою мужчину, Агапета, и это привело к нападению на ее земли, жертвой которого я стала. Во второй раз я узнала, что открытое признание прелюбодеяния и последующее за ним расторжение брака означало бы, что Агапет лишится большей части своих земель, тех самых, которые достались Клэр в качестве приданого.

И вот, даже в моей маленькой крепости я была пленницей моей госпожи. Как и слова, которые я хотела бы сказать, оставались пленниками моей головы и сердца. Бесчисленное количество раз мне хотелось даровать этим словам свободу, швырнуть их графине в лицо. Чтобы и она, и весь мир узнали, кто я на самом деле! Женщина Агапета! Иногда мне казалось, что я задыхаюсь от этих слов, так много их становилось. Мне хотелось кричать, но я сдерживалась из любви к Агапету. И даже если бы мне пришлось задохнуться тысячу раз, я не открыла бы нашу тайну. Я ни за что не навредила бы моему любимому! Да, его люди когда-то лишили меня дара речи, но Агапет наделял меня другим даром, даром любви. Двадцать два года.

Я стала матерью. Двадцать один год назад родился Гаральд, девятнадцать лет назад – Герберт, и восемнадцать – Гарет. Это были сыновья Агапета, а не Раймунда, и мой муж знал об этом. Он трижды получил от истинного отца моих детей по три золотых, признал мальчиков своими сыновьями и был доволен. А графиня ничего так и не заметила. Хоть один раз, только один раз мне хотелось бы взглянуть на мир с высоты ее башни из слоновой кости. Но мне это не дано. Легковерие – это черта, которую можно обрести в юности. Или никогда.

Для Клэр жизнь всегда была простой, даже когда на самом деле она была сложной.

«Мне нужно выйти замуж за какого-то мужчину? – Ну хорошо, но у алтаря я откажусь, что тут такого».

«Моей верной служанке отрезали язык и заставили его съесть? – Ах, какой ужас».

«Моего сына заставляют взять в руки меч? – Я подстрою его похищение».

«Моя дочь меня знать не хочет? – Такова воля Господа».

«Я терпеть не могу своего мужа? – Такова жизнь».

«Моего мужа убили? – Бывает».

«Тьфу-тьфу-тьфу, трижды плюну через левое плечо, и все уладится».

Я не хочу сказать, что она никогда не заботилась о других, но она очень странно подходила к вопросу о том, кому дарить свою благосклонность, а кому нет. Клэр могла не обратить внимания на крики о помощи, если ей не хотелось помогать. Большую часть времени она занималась только собой. Когда я потеряла язык, она сидела у моей лежанки и держала меня за ручку. Но мысль о том, что можно даровать мне свободу, ей даже в голову не пришла. Она приковала меня к себе тяжкими цепями и спрятала ключ. Своего сына она спасла от войны, а трое моих мальчиков пали на поле боя. Сколько же раз я проклинала ее. Клэр. Она была моей судьбою. И она останется моей судьбою до того последнего часа, когда все переменится.

Я любила лишь раз в жизни. Лишь одного мужчину, Агапета. У меня не было выбора. Что это за жизнь, если у тебя нет выбора?! Я крепостная, и потому у меня всего лишь один-единственный выбор – повиноваться тому, кому я принадлежу. Я женщина, и у меня всего лишь один-единственный выбор – любить того, кого я люблю. Служить графине и любить графа – как же это было тяжело. Но кто спрашивал меня об этом?!

Викарию многое удалось выведать. Как он узнал о тайной комнате? Кто кроме Агапета и меня знал о ней? Только Элисия. Ей было четыре года, когда она случайно увидела, как ее отец спускается в тайный ход. Агапет тогда страшно разозлился и сильно выпорол девчонку. Я думала, она позабыла об этом.

Мне ничего не оставалось, как кое в чем признаться викарию. Я рассказала ему о себе и об Агапете. Написала, что мы были любовниками, пока я была молода. Потом же, состарившись, я стала лишь его писарем. О том, что мы до самого конца были парой и еще в ночь перед последним походом Агапета на войну спали на одной лежанке, викарий не подозревает. Мысли он читать не умеет, а что до записей, то я делаю их только ночью, а днем прячу бумагу в тайник в стене, туда, где Раймунд хранит свое золото. По крайней мере, я могу рассчитывать на молчание этого викария, так как птичка моя Элисия принесла мне на хвостике интереснейшую весть. Девчонка посвятила меня в их тайну… Прежде чем разойтись, мы с викарием обменялись многозначительным взглядом: «Я знаю то, о чем не должны узнать другие, и ты это знаешь». Так заключаются сделки в чертогах ада.