Сергей Лушников - Излом

– Вот в том то и дело, Максим, – полковник словно читал мои мысли, подчеркнув своей фразой то, о чем я думал.

– Вы знали сына Хлебодара?

В том, что Тарасенко был лично знаком с председателем «Светлого пути», я не сомневался. Они пересекались на партийных собраниях, областных съездах, да и часто на городских праздниках, устраиваемых по тому или иному поводу. Я лишь видел фото Хлебодара на страницах газет, лицо которого довольно таки часто мелькало в прессе. Еще его снимок висел на городской доске почета, среди таких же передовиков производства, прославляющих наш край. Его лицо мне помнилось волевым, устремленным, как и подобает быть управленцу, руководящим передовым колхозом области.

– Нет. Не знал.

– А что можете сказать о самом Хлебодаре?

Тарасенко повернулся ко мне, окинул меня каким-то странным взглядом, затем немного задумался, и лишь после этого стал говорить.

– Якова Ильича я знаю давно. Лет пятнадцать, как только он стал во главе колхоза. Человек он конечно не простой. Но сам понимаешь, поднять колхоз до такого уровня, нужна крепкая рука хозяйственника. Напорист. Любит быть первым. Его «я» всегда на первом месте. Инициативен. Для него не существует слова «нет». Иногда крут, ты надеюсь, понимаешь, о чем я?

Я кивнул, продолжая слушать характеристику председателя и теперь уже отца, потерявшего сына.

– Прямой в общении. Может и крепкое словечко сказать в разговоре.

– Фронтовик? – об том факте из жизни Хлебодара у меня был пробел. Статьи читал, но вот запамятовал.

– Воевал, конечно.

– Сын то, небось, у него взрослый… – и я осекся на мгновение, а затем вставил – … был. Семья там… своя.

– Вот тут ты ошибаешься, капитан. Насколько я помню, то женился Яков Ильич поздно, а соответственно детки пошли то же поздние. Старший сын помниться этим летом школу закончил. Вот его как раз и убили.

– Еще дети есть у председателя?

– Вроде бы, да, но вот кто не помню.

Беда непомерная, несоизмеримая. Терять детей – дело неправильное, даже можно сказать жуткое, страшное. Нет сильнее горя, чем утрата родной кровинушки. И моя мысль невольно перевернулась в сторону матери убитого. Ведь она дала ему жизнь, которую кто-то оборвал, навсегда зарождая в ее сердце и душе постоянную боль и муку.

– С супругой Хлебодара пересекались? – не стерпел я и поинтересовался насчет второй половинки председателя, которой выпало самое суровое и тяжкое испытание.

– Виделись несколько раз. Дай Бог памяти, как же ее зовут то… – но Тарасенко быстро порывшись в своей памяти, вспомнил имя жены Хлебодара. – Наталья. Точно. Наталья Митрофановна. Верно. Женщина спокойная, кроткая. Бедная Наталья Митрофановна. Горе то, какое, – искренне опечалился Тарасенко, выразив свое сочувствие, и мы вновь умолкли, погрузившись в осознание лиха, которое нагрянуло на семью Хлебодар.

Вот и показалась развилка, ведущая в Преображенку. А ведь совсем недавно я ехал в этом же направлении, когда начинались поиски гражданина Якубы. Было это в июле, а мне казалось, что все события происходили буквально вчера – так свежи были воспоминания. Только тогда мой путь лежал в Лиманское – еще один колхоз, расположенный в западной части района. Невольно передо мной вспыли образы безрукого председателя Оноприенко и говорливого, такого добродушного, гостеприимного Гонцовского. Проехав еще с пару километров, нас встретил указатель на колхоз «Светлый путь» – массивная железобетонная конструкция, которая словно дает подсказку путнику, куда он въезжает.

Я посмотрел на свои наручные часы, приобретенные на премиальные за выполнение того июльского дела: сложного и запутанного. Почему – то я был уверен, и это не было моей оперативной интуицией, что меня ожидает не менее запутанное расследование.

На горизонте показалась Преображенка. Рассеивающийся туман можно было сравнить с миражом. Дома поселка то выплывали, то снова покрывались белой паутиной тумана. Что-то мистическое было во всем этом. Только назойливая мысль никуда не уходила, продолжая преследовать меня. И конечно была она связана с произошедшим убийством. На обочине нас поджидал низенький человечек, подняв над собой руку, привлекая к себе внимание. Свободной рукой он держал велосипед, который был чуть-чуть ниже его, и я задался немым вопросом: «Достает ли мужчина до педалей?», учитывая его маленький рост и такие же маленькие ноги.

– Это за нами, – произнес Тарасенко и велел притормозить у обочины.