Ирина Потанина - Джек-потрошитель с Крещатика. Пятый провал

– Он сказал, Прахов разрешил ему ночевать во Владимирском соборе! – вспомнила Даша. – Сходим туда?

Людей на улицах темного провинциального Киева уже почти не было, где-то лаяли собаки. Византийская семикупольная громада Владимирского собора высилась впереди – как православный Гулливер на фоне множества маленьких частных домишек.

– Что ты думаешь о теории профессора Сикорского? – поинтересовалась Акнир, когда они второй раз за сегодняшний день поравнялись с Городским театром.

– О том, что Миша опасен для нас? Пфуй! Ерундень!

– Профессору не первому пришла мысль о художнике, – сказала ведьма. – Пытаясь угадать имя Потрошителя, исследователи называли много имен, от принца Уэльского Альберта до Ван Гога и английского живописца Уолтера Ричарда Сикерта. Последний слишком часто рисовал голых, мертвых на вид женщин в кроватях дешевых отелей. А позировали ему проститутки.

– При чем тут наш Миша? Он просто большой ребенок… вообще безобидный.

Дашину речь остановило воспоминание о взмахе руки юной дочери Ирки Косой, подозрительная дарственная надпись «Милой Нине» – но Чуб, не медля, дала громкий отпор дурным подозрениям:

– А даже если он и бывал у проституток, что тут такого вообще? Нужно же Мише хоть раз в год с кем-то спать! А с кем еще можно в этом средневековье? Ведь мужчины в наш цирк не на слонов ходят смотреть, где они еще могут увидеть женские ноги – только у нас и у балетных. И я, представь себе, их понимаю! Это в нашем времени любой школьник зашел в Интернет на порносайт – и уже профессор секс-искусств. Любой студент уже живет вовсю сексуальной и бурной жизнью. А здесь… Сколько в 1888-м мужчин, которые никогда, я говорю во-още НИКОГДА, не видели голую женщину… ну разве только на картине в музее. С кем, кроме горизонталок, нормальный неженатый мужик может тут вообще переспать? Они же всю жизнь только облизываются и давят, давят в себе все инстинкты, потому как мало кому удается хоть горничную соблазнить. Половина даже жен своих голыми так и не видели – только в ночной рубашке, а остальное – на ощупь. Я согласна, с женскими правами сейчас не ахти… но мужчины тоже эротически угнетаемый класс! А теперь подумай, какие они все на этой почве психически двинутые – вокруг сплошные потенциальные маньяки-убийцы. Любого бери, тот может быть Потрошитель. Потому что он даже пуговицы на бабе ни разу не расстегнул. Может, Джек живот своей первой женщине потому и разрезал, что до сорока лет не знал, как женское платье расстегивается… Пфуй! И во-още Врубель никогда не был в Лондоне. И не мог быть!

– Так же, как мы не могли побывать в Одессе? – саркастично спросила Акнир. – Он был в Провалле. Мы не знаем, где он был, и он сам не знает, что делал. Но после этого он начал сходить с ума.

– Скорей я поверю, что при встрече с горизонталками он отдал им последнюю рубашку… из жалости! И быстро же ты перестала жалеть его и защищать, – с осуждением сказала Даша.

– Ты так думаешь? Тем лучше! Надоели твои подозрения.

– И вообще, если у нас образовался здесь детектив, убийцей по правилам должен быть кто-то самый неприметный – к примеру, Пепита, – высказала предположение Чуб.

– Но это не детектив, – безрадостно сказала Акнир. – Если на то пошло, то у нас мистический триллер. Ты ведь слышала сегодня о сатанинских иконах. Они действительно ходят по Киеву. Человек, не подозревая о том, бьет поклоны Демону. И кое-кто верит, что через три года Демон приходит за ним.

– Ну, и?..

– Сатанинскую мадонну в Кирилловской церкви – Богоматерь с лицом Демона, с лицом моей матери – Врубель нарисовал как раз три года назад!

– И Демон пришел за ним?

Акнир не ответила. А в сознании Чуб выстроилась некая зыбкая логическая цепь:

«Сатанинскую мадонну в Кирилловской церкви…»

«Маша говорила, что он всю жизнь боялся попасть именно в киевский сумасшедший дом, в нашу Кирилловку».

«И нас, желтобилетниц злосчастных, тоже туда свозят».

Есть ли тут связь?

– Настоящая святая икона – для людей, как замочная скважина, сквозь которую ты можешь поговорить с Богом, – раздумчиво проговорила Акнир. – Но представь себе, что ты подходишь к двери, чтобы говорить с Богом, доверить ему свои желания, а за дверью на самом деле прячется черт… вот почему рисовать не ту дверь – по вашим меркам огромный грех.

– Я знаю, за это Врубель и был наказан Городом, и сумасшествием, и смертью ребенка.

– Но только ли за это? – с тревогой спросила веда. – Или у него были и другие грехи – пострашней?.. сейчас мы узнаем.