Александр Асмолов - Ушебти

Саша высвободилась из его объятий и встала с дивана. Будто со стороны глядя на себя, она отметила, что стоит абсолютно нагая. Она обернулась и посмотрела на кареглазого. Он лежал на диване, подперев голову рукой, и улыбался. Его красивое мускулистое тело было расслабленным и оттого еще более желанным. Оно еще хранило тепло их жарких объятий. У Саши возникло желание вернуться, словно позади была теплая домашняя кровать, которую приходится покидать утром, торопясь на работу.

– На этом диване можно лежать вдвоем, только обнявшись, – мелькнуло у нее в голове. – И это называется офисная мебель! Папка из толстой тисненой кожи действительно хранила красивый сертификат. Отпечатанный на бумаге с водяными знаками, витиеватым шрифтом, он сообщал, что госпожа Александра Круглова является владельцем дома номер 32 на улице Тюльпанов в Генте.

– Так просто? – Саша недоверчиво посмотрела на Гийома.

– Когда поедем смотреть? – он опять улыбался.

Слабый голос сомнений едва звучал в сознании женщины, но она знала, что не будет сопротивляться. Некая предопределенность во всех действиях и событиях довлела над Александрой. Она сознавала, что подчиняется, но ничего не могла с собой поделать. Отчего-то она должна была так поступать. Все происходило будто не с ней или во сне, когда не хочешь куда-то идти, даже как-то пытаешься сопротивляться, а идешь вопреки своей воле. Даже собственная нагота не смущала женщину. Она знала, что дверь в кабинет только плотно закрыта, но не кидалась запирать ее на все запоры, как поступила бы прежде. Обнаженный бельгиец лежал на диване, так и не вложив в ножны свое оружие. Заметив взгляд женщины, он чуть качнул бедрами и, как в старых боевиках, блики света блеснули на клинке. Саша попыталась устоять от соблазна, но все тело заныло от вспыхнувшего желания. Бороться со своей необузданной страстью она не умела. Единственное, что она смогла себе позволить, это не кинуться опять на кареглазого, а лишь кокетливо потянуться так, чтобы упругая грудь вызывающе качнулась в ответ. Потом лениво повернуться к солидному письменному столу и одним движением смахнуть с него все на пол. Она легла на стол, ощущая спиной прохладное дерево, и медленно стала поднимать ноги, разводя их в сторону. Ги не выдержал и в два прыжка оказался рядом. Женщина улыбалась, думая, что обладает властью над этим восхитительным самцом, способным довести ее до оргазма немедленно. А потом еще и еще раз! Она взяла руками его обнаженное лезвие, не боясь порезаться, и медленно направила вглубь. Ее ладони горели, но она не отпускала, а еще сильнее сдавливала ожившее оружие. Потом, сцепив стопы на его шее, властно привлекла к себе. Женщина еще смотрела в карие глаза, пытаясь возвыситься над ним, но потом поддалась искушению и покорно смежила веки. В глубинах ее организма начало зарождаться цунами. Сначала робкие намеки едва дали о себе знать, потом сомнение исчезло, и волна начала набирать силу. Сметая на своем пути препятствия, она покатилась по всему телу с горячей, безудержной силой. Ударившись в берега остатков сознания, она разрушила и поглотила их, обдав брызгами все вокруг. Сладкий миг блаженства еще не утих, а жажда вновь принуждала ненасытное тело к новым движениям.

Старый стол в кабинете немало повидал на своем веку. Деловые и личные письма, служебная корреспонденция, амбарные книги, газеты, журналы, были даже воззвания. Прежде на его массивную столешницу ложилась плотная бумага с гербовой печатью и водяными знаками, изящные тонкие листки, пахнущие одеколоном, большие конверты с марками, хранившие казенный дух почтовых карет и постоялых дворов, обрывки черновиков и долговых расписок. Менялись чернильницы и серебряные письменные приборы, ножи для бумаги и затачивания гусиных перьев, дорогие самопишущие ручки с золотыми перьями и обычные шариковые ручки, но такой восхитительной женщины на нем еще не было. Ее тело дышало страстью и пробуждало в памяти старого стола давно забытые нотки влечения, что касались и его в молодые годы, когда быстрый нервный почерк оставлял на бумаге любовное послание. Как же это давно было… И ведь что удумала, проказница! Своей восхитительной попкой танцевать на его отполированной лысине. М-да. Эх, молодость-молодость.

– Нам следует проверить на прочность всю мебель в твоем новом доме, – тяжело дыша после «настольного» эксперимента, выпалил Ги.

– Сейчас? – она была лениво-благосклонна ко всем высказываниям.