Стасс Бабицкий - Гремучий студень

– Ни единого!

– Занятный факт. Не хочу торопиться с выводами, но смотрите, какая странность, – он взял из рук директора помятый головной убор и водрузил на голову. – Мы носим шляпу и не думаем о ней. Но руки непрестанно трогают ее, поправляют на ветру, приподнимают при встрече с друзьями и всячески привыкают к этому.

Сыщик исполнил несколько жестов, прекрасно знакомых каждому. Действительно, согласился Митя, фуражку или эту жуткую треуголку он поправляет сто раз на дню, не задумываясь.

– Представим далее: руки привыкли трогать шляпу, но ее на голове нет. При очередном привычном жесте человек обнаружит пропажу – пальцы утыкаются в пустоту. Не может быть по-другому. Обычно так мы понимаем, что забыли где-то шарф, потеряли очки или, вот, шляпу.

– Верно! – выкрикнул Шубин таким тоном, словно кричал «браво» в театре. Он воодушевился той легкостью, с которой сыщик делает умозаключения. – Отличный фокус! А что вы можете угадать про владельца этого цилиндра?

– Неужели вы и вправду думаете, что я фокусник?!

Впрочем, сыщик взялся за эксперимент с интересом. Погладил широкие поля и тулью, поднес к свету, чтобы заглянуть внутрь. Через две минуты сказал:

– Тот, кто заказал эту шляпу, любит привлекать к себе внимание – заметьте, на полтора вершка выше, чем обычный фасон. Очевидно, по роду занятий, он публичный человек. Не из дворян – те обязательно повязывают яркую ленту, а здесь черная. Не из купеческих кругов – вещь дорогая, хорошего шелка и с блеском, а купцы все жмутся карманом. Кто остается? Писатели и артисты. Писатели нынешние либо играют в социалистов и носят мятые картузы, либо сидят в имениях затворниками, с утра до вечера марая бумагу… За модой им никак не поспеть. Стало быть, хозяин этой вещицы – актер. Смею утверждать, что это Михаил Ардалионович Столетов из Малого императорского театра…

– Да! – восхитился Шубин. – Но как такое можно угадать?

– Вы же сами описали грабителя: высокий лоб, длинные шевелюры с проседью, борода. Из всех известных мне актеров только этот обладает полным набором… К тому же внутри, – вот тут, видите? – ярлычок вышитый: «собственность М. А. Столетова».

– Ах, mystificateur [4] Обманщик (франц.) , – рассмеялся Митя. – Уж разыграл, так разыграл!

– Но ограбил кассу артист, да-да, – воскликнул Шубин. – Это его разыграли – жестоко и бесчеловечно. Бандиты навесили жестянку, в которой не было взрывчатки. Обманку! А человек чуть не умер от страха. Когда полиция обнаружила, что бомба фальшивая, Столетова отпустили, взяв обещание не покидать город. Все-таки уважаемый человек, а не преступник. Такая же несчастная жертва, как и я.

– Давно? – встрепенулся Мармеладов.

– Что? Не понимаю вашего вопроса…

– Отпустили из-под стражи? Давно?

– Часа три назад. Он обещался сразу домой ехать.

Сыщик схватил своё пальто, переброшенное через спинку кресла.

– Вы адрес запомнили, Иван Лукич? Надо ехать к нему, немедля. Митя, подскажи, где нам лучше извозчика в такую погоду отыскать.

– На Воздвиженке, у Шереметьева двора. Там всегда стоят. А к чему такая спешка? – недоумевал почтмейстер по поводу столь внезапной перемены в поведении приятеля.

Тот безуспешно ловил за своею спиной правый рукав пальто.

– Потому что жизнь артиста в опасности. Бандиты придумали идеальный способ, как получить деньги, не подвергаясь риску. Кроме Столетова никто их не видел и опознать не сможет. Им выгодно убить посредника и замести этот след раз и навсегда. Слушая ваш рассказ, я решил, что они потому и не стали обезвреживать бомбу, оставив актёра на верную смерть в Кокоревском саду. Но если они надели ему на шею обычную коробку, шутиху… Стало быть, заранее решили, что наведаются позднее и заставят его умолкнуть навсегда!

Мармеладов вытолкал остолбеневшего финансиста за порог. Митя нахлобучил треуголку и поспешил вслед за ними.

Дождь к этому времени заменила мелкая колючая крупа, которая сыпалась с неба с одной лишь целью – досаждать редким прохожим да проезжим. Всем, кто отважился выйти в промозглые улицы. Воздух стал холоднее и к тому моменту, как подъехали на Покровский бульвар, митина шинель покрылась изморозью.

Коляска остановилась у доходного дома Чердынцевых.

– Приехали, нужный адрес, – отрывисто пролаял возница из бороды, побелевшей от инея.

Почтмейстер отсчитал три монеты, добавил одну сверху.

– Далеко не уезжай, – он наклонился к кучеру и зашептал самым заговорщицким тоном. – На углу постой, вдруг придется за квартальным ехать. А за хлопоты получишь еще.