Колин Голл - Укрощение дьявола

–Если ты не понял, зачем объяснять.

Сказав это, Сара вдруг сделалась серьезной, прикрыла лицо рукой, с минуту сидела молча, потом положила салфетку на стол, встала и направилась на кухню. На Вельзевула нашло какое-то оцепенение. Я мог бы сказать, что он был в глубоком раздумье. Вот только никаких мыслей у него в голове не было. Он просто перестал понимать, что происходит. Да и что тут понимать? У женщин много глупых причуд – не считая того, что каждая любит на свой необузданный манер. Это уж несомненно! Наконец, он повернулся на месте, положил локоть на верх стула и стал смотреть в сторону кухни. Сара не возвращалась. «Что она там делает? – подумал он и вслед за ней пошел на кухню. Сара сидела в слезах склонив голову на руку. Он сел рядом, совсем не зная, как ее утешить.

–В чем дело, – спрашивает.

Не поднимая голову, Сара сказала:

–Дело вот в чем. Я дура, хотела быть красивой для тебя.

–Прости. У меня нет чувства происходящего.

–Ты тут ни при чем.

–Но как же так?

–Я наказана за свою самонадеянность.

–Сара, я хочу, чтобы ты была красивой для меня.

–Правда, хочешь?

–Да, – ответил Вельзевул. Хотя на самом деле, он чувствовал, что принужден отдать должное ее усилиям.

–Ах, – смахнув слезу, проговорила Сара с глубоким вдохом. – Я не очень привлекательна и уж тем более не так молода, как ты.

–Сара, я старше египетских пирамид.

–Очень смешно, – улыбнулась сквозь слезы она. – Все время забываю это.

–Да и я тоже. Я не осознаю свой возраст.

–У тебя доброе сердце. Ты изыскан, умен. Ты безупречен. Человеческое и дьявольское в тебе дополняют друг друга.

Сказав это, Сара умолкла. Она по-прежнему была уныла и расстроена.

–Знаешь, иногда я отвратителен самому себе. Как сейчас.

Говоря так, Вельзевул потянул ее за руку и увлек за собой. Когда они вошли в гостиную, в полумраке которой мерцали огни свечей, откуда-то взялась музыка. Вельзевул заключил Сару в объятия и под нежную, полную проникновенных обертонов песню For the good times в исполнении Perry Como, они стали вальсировать. Сара была до такой степени взволнованна, что совсем потеряла голову и заплакала без причины; по крайней мере осмысленной и серьезной.

В сущности, что могло расстроить ее больше, чем жалость к себе самой. Она теснее прижалась к Вельзевулу, не чувствуя, что он обессилен морально и физически.

Слезы. Женщины. Этими мокрыми уловками начинаются и кончаются все их сцены. Они тогда еще жили в согласии, и такая сцена не могла быть ей или ему в ущерб. Сара вздохнула на груди Вельзевула не без мысли, что слезы сведут его с ума. Тем лучше. В эту волнующую минуту ей всего больше хотелось, чтобы Вельзевул проникся мыслью, что она – самая удивительная женщина, какую он когда-либо встречал. А между тем в этих слезах не было ничего особенно трогательного, и Вельзевул лишь вздрогнул от какого-то смутного ощущения. Он не мог не чувствовать уязвимость своего положения. Может показаться, что Вельзевул избегает женщин, а в тех случаях, когда это невозможно, он играл стоика перед ними. Судите о нем, как хотите, не забывайте только, что он дьявол. В интересах истины я должен сказать, что его склонность к женщинам была сомнительной, а восхищение ими – умеренным, чем видимо исключается полигамия.

После танца, который Сару сделал несчастной от избытка счастья, она пронзила Вельзевула сладострастным взглядом и взяла с каминной доски коробочку, упакованную в золотую бумагу с теснением.

–С Рождеством, дорогой.

Вельзевул покорно принял поцелуй в щеку. Подарком ему были духи Марк Джекобс.

–Твой подарок в спальне, – сказал он.

–Что там?

–Иди и посмотри.

Через две минуты Сара вернулась с букетом полевых цветов.

–Господи! Как это возможно? Ромашки, ирис, люпин, аквилегия, василек синий, гвоздика и все в одном букете! Откуда ты знаешь, что я обожаю полевые цветы?

–Я же дьявол, забыла?

–Я без ума от тебя!

Сказав это, Сара с наслаждением вдохнула густой аромат цветов и опять издала протяжный стон на выдохе. Вельзевул стоял рядом, и она сжала его руку выше запястья.

–О, Вельзевул, я знаю, ты, конечно, будешь все отрицать, но признайся, что ты любишь меня. Ну, хотя бы восхищаешься мной! Да, да. Я видела знаки твоей увлеченности. Пусть даже чувство утопало в каком-то смешении лукавства, притворства, показного безразличия, которое тебе нравится напускать на себя. Это странная, неожиданная любовь тебе вдохновила – ты принес мне зимой полевые цветы! Не скрывай свои чувства, не дай угаснуть в себе этой любви ко мне!