Станислава Бер - Анхен и Мари. Прима-балерина

– Недурно, – скупо сказала Анхен.

Сама же художница засмотрелась на оформление зрительного зала – не красный с золотом, привычный для императорских театров, а цвет морской волны – синий бархат, лазурь, голубые просторы. Анхен обратила внимание на люстру и плафон с изображением двенадцати нимф в окружении амуров. Нужно непременно всё запомнить, а после зарисовать!

– Иван Филаретович, спасибо Вам за приглашение, – обратилась к коллеге сестры Мари, наклонившись вперёд, потому что Анхен, сидевшая посередине, загораживала ей столь щедрого и столь привлекательного молодого человека.

– Да что Вы, Мария Николаевна?! Confusion! Это я должен благодарить Вас, что составили мне компанию, – изрёк господин Самолётов, тоже наклонившись вперёд.

– С балкона даже лучше видно, чем из партера, – продолжила Мари.

– Позже любезностями обменяетесь. Занавес поднимается! – зашикала на них Анхен.

Барышня, без сомнения, лукавила, принимая безразличный вид. В душе она ликовала – и театр ей нравился, и балет. Что уж там скрывать, и Иван Филаретович пришёлся ей по сердцу, но принципы, те самые железные, негнущиеся под гнётом, были ей ещё милее. И пока принимать ухаживания симпатичного молодого человека она не собиралась. Пока. А может и вовсе. Впрочем, она уже сама не знала. Думать сейчас об этом решительно не хотелось. Начинался пролог!

Занавес открылся. По зрительному залу прокатилась волна восхищения. Великолепные декорации дворца короля Флорестана поразили зрителей. Придворные ждали королевскую чету, и вот она, наконец, появилась. Няньки вынесли колыбель принцессы. Прибыли гости – сказочные феи.

– Бог ты мой! – не удержалась Мари. – Что это за страсти Христовы?!

Анхен её понимала – в след за светлыми феями на сцену выползла повозка неприглашённой феи Карабосс. В повозку она впрягла чёрных крыс.

– Мерзость какая! – продолжала впечатлительная Мари.

Дворецкий, забывший о приглашении, умолял о прощении, но злобная фея, вырвала у него волосы и бросила их крысам на поедание.

В этот и так трагический момент из-за кулис, пошатываясь, на сцену вышла балерина, вытащила из-за спины пистолет и выстрелила в одну из фей. Сама свалилась на пол, подёргалась и замерла навечно. Фея-балерина изящно закончила батман фондю и тут же упала на сцену. В след за ними лишилась чувств сестра-близнец Анхен – Мари Ростоцкая.

Что тут скажешь? "Прекрасно" начинался вечер, который обещал быть приятным.

* * *

Анхен оглянулась по сторонам. Таких как Мари в зрительном зале оказалось немало. Тут и там кавалеры хлопотали подле поникших дам. Многие спешно собирались и в ужасе покидали место смерти.

– Мария Николаевна, голубушка, как Вы себя чувствуете? Вам лучше? – спросил господин Самолётов, влетевший на балкон.

Мари, бледная, с чуть приоткрытым ртом, едва кивнула.

– Ну, слава Богу! Там доктор Цинкевич приехал. Идёмте. Он Вас осмотрит.

Иван Филаретович подал ей руку, и Мари ничего не оставалось, как последовать за ним в партер. Анхен, естественно, устремилась за ними.

– Ничего страшного. Вам нужно пить больше воды и есть меньше сладостей. Ха-ха! – заявил после осмотра доктор Цинкевич в своей излюбленной манере неуместно смеяться.

Мари же, не ведая об этой его особенности, фыркнула – нахал! – прошла к креслам синего бархата и сердитая уселась на первое попавшееся место. Впрочем, она успела рассмотреть странное одеяние грубияна от медицины: он стоял в хорошем костюме изумрудного цвета и диковиной шапочке, напоминающей среднеазиатский головной убор тюбетейку. Доктор недоумённо пожал плечами, поправил широкий пояс, расшитый фиолетовыми и лазурными нитями, и приступил к своим прямым обязанностям – осмотру тел погибших балерин.

– Внимания не обращай. Он не со зла сказал про сладости тебе, – подсела к ней Анхен.

Мари обиженно шмыгнула носом.

– Понятно ли тебе, что сие у него смешок нервный? Нервический, – сказала Анхен.

Мари молчала, но уже не столь обиженно.

– Говорят, когда он потерял жену, стал смеяться не по делу. Он не хотел тебя обидеть вовсе, – продолжала Анхен.

– А как он потерял жену? – заинтересовалась Мари.

– Убийство при невыясненных обстоятельствах. Тому назад пятнадцать лет, – сказала Анхен, вытянув вперёд руку, рассматривая кольцо.

Анхен забыла, как оно прекрасное. Кольцо, конечно. А повода надеть фамильные драгоценности давно уже не было.

– Да ты что?! Кто же её убил?

– Не найдены убийцы и по сей день, – продолжала нагнетать Анхен. – С тех пор ударился в науку он, уехал в странствия, жил в Индонезии. Туземцев там лечил наш доктор. Но, совершеннейший гений! По малейшей улике – по волосу или по частичке кожи, может злодея опознать. Наука химия ему подвластна, как тебе рояль.