Станислава Бер: Дина. Сметающая всё на своём пути

О, сколько нам открытий чудных готовит этот бренный мир!

Взрывной характер

Кручилин пригнулся, втянул голову в плечи, закрыл глаза и зажал уши руками. Гремело со всех сторон. Взрывы, взрывы, взрывы! Трясло всё – извилистую дорогу среди заснеженных гор, артиллерийские расчёты. Что же тогда творилось там, куда попадали снаряды? Страшно представить. Несладко пришлось группе боевиков – к гадалке не ходи.

Когда стихло, артиллерист открыл глаза, хлопая рыжими ресницами, стряхнул земляные ошмётки с пятнистой каски, взял в руки бинокль, но лучше бы он этого не делал. Перед ним неожиданно возникло лицо того старика – чеченца с орлиным носом и впалыми щеками. Чёрные глаза из-под седых бровей буравили его, Якова Кручилина. Папаха, в мелкий барашек, и белая борода тряслись в такт выкрикиваемых хлёстких слов.

– Это ты! Шайтан! Шайтан! Аллах изжарит твои кости и изрыгнёт.

– А-а-а! Мамочки! Я рожаю. Яков, проснись же, наконец! – кричал прямо в ухо до боли знакомый женский голос.

Артиллерист открыл глаза. Над ним склонилась Галя. Глаза испуганные, тревожная складка между бровей исказила красивое лицо жены.

– Ёк Макарёк! Так ещё же неделя до дембеля, – сказал Яков, вскакивая с кровати и натягивая майку и штаны.

– Извините, Яков Иванович! Дитё с Вами посоветоваться не захотело и наружу просится. В самоволку мечтает убежать. А-а-а! Опять схватки!

– Твою же дивизию! До города не довезу тебя. Что делать?

– К Бергеру вези, – разрешила Галя, тяжело дыша. – Не до больниц теперь.

Кручилин отвёл сонную дочку к соседке. Рожаем, присмотришь? Без вопросов. Помог охающей Гале надеть пальто и шапку, еле застегнул молнию на сапогах – ноги жены страшно отекли. Спустились к машине во дворе. Яков быстро завёл армейский УАЗик, за десять минут домчал роженицу в медсанчасть воинской части и сдал на руки доктору Бергеру. Принимайте!

– Только бы мальчик. Пожалуйста, Господи! Подари мне наследника. Мне нужен бравый солдат, – снова и снова повторял он, вышагивая по коридору с наполовину окрашенными в зелёный цвет стенами и рваным линолеумом на полу, в ожидании чудесного появления сына.

Кручилин стоял у зарешеченного коридорного окна, разглядывая казармы и очищенный от снега пустынный плац, когда дверь операционной открылась, и оттуда вышел его лучший друг – доктор Бергер.

– Поздравляю, отец! У тебя девочка родилась, – сказал доктор, снимая зелёную шапочку с кучерявой головы.

– Ёк Макарёк! Как девочка?! – опешил подлетевший к нему Яков.

Он до такой степени поверил, что Бог дарует ему сына, что Кручилину казалось, это просто очередной розыгрыш его весёлого друга.

– Вот так, мой друг. Прекрасная фемина.

– У меня уже есть девочка. Дочка Даша…, – сказал артиллерист, готовый расплакаться от обиды.

– Значит, будут две дочери. Кстати, в этот раз ребёнок похож на тебя, – добавил Бергер, доверительно изгибая левую бровь.

– Чем похож?

– Окрасом, – ухмыльнулся друг, указывая на рыжину в волосах товарища.

– Мне нужен сын, – зачем-то упрямился отец, как будто это всецело зависело от принимающего роды доктора.

– Я-то что могу поделать? – обоснованно удивился Бергер.

И тут загрохотало. Жахнуло, так жахнуло! Прямо как во сне Кручилина. Канонада взрывов сотрясала воздух. Бергер быстро вернулся в операционную, опасаясь за роженицу. Яков по армейской привычке втянул голову в плечи и побежал узнавать, что это было. Оказалось, что на воздух взлетел склад боеприпасов. По счастливому стечению обстоятельств никто не пострадал от взрыва.

– Ёк Макарёк! Ох, не к добру это всё. Ох, не к добру, – сказал Кручилин. – Полный провал операции.

Серебряная пуля

Макароны переварились и стали похожи на бесформенное месиво. Ничего, добавим жареный лук и тушёнку, и будет вполне себе съедобно. Кручилин в бестолковом, съезжающим набок фартуке стоял у плиты с алюминиевой крышкой в руках и не знал, чтобы ещё такого добавить, чтобы это можно было есть.

– Кетчуп! Он всё исправит, – решил он.

Яков развернулся на девяносто градусов и открыл дверцу холодильника. Стеклянная баночка с красной тягучей субстанцией одиноко стояла на полке. Вообще еды у них было мало. Кухня в хрущёвке исчислялась шестью законными метрами, и он мог бы, даже сидя за столом, доставать продукты и принадлежности из шкафов. Впрочем, им на двоих много и не надо было.

Кручилин подошёл к пыльному окну с широким подоконником. За окном краснело – садилось солнце. Деревья к осени поменяли зелёные платьица на красные наряды. Ему здесь нравилось. Город был спокойный, люди жили тихо, размеренно. Обилие сопок наложило свой отпечаток – все улицы украшали лестницы. Местные их называли трапами. Где-то далеко плескалось холодное море. Из окна третьего этажа был виден Кольский залив, лишь краешек могучей северной громады, но всё же это было здорово. Честное слово, картина грандиозная.