Евгений Сухов - Подметные письма

– Пятачок? – переспросил я.

– Ага. По копейке за пуд веса…

Я отдал три гривенника, подумав, что мой вес и вес моей поклажи оцениваются равнозначно: по копейке с пуда. Впрочем, мосту все равно, кто по нему едет: поклажа или человек…

За мостом начиналась Нагорная часть города, что выше Заречной саженей на пятьдесят. С набережной Оки это было хорошо заметно.

Выехали на Рождественскую улицу. Потянулись постоялые дворы, доходные дома с меблированными комнатами, именитые банки. Все для приезжих на Нижегородскую ярмарку, проводимую с середины июля по десятое сентября и крупнейшую во всей Российской империи как по территории, так и по товарообороту…

С Рождественской улицы мой возница свернул на мощеный крупным серым булыжником Успенский съезд, после чего, миновав перекресток, выехал на Лыкову дамбу, устроенную через речку Почайну вместо моста. Прокатили еще два квартала, и Лыкова дамба уперлась в Большую Покровскую улицу возле П-образного двухэтажного здания, похожего на княжескую или графскую усадьбу, над центральным входом которого крупными лепными буквами было написано: «Окружной судъ». Коляска, свернув на Большую Покровскую, проехала еще квартал и остановилась.

– Приехали, барин, – снова обернулся ко мне извозчик. – Вот пожалте: Гостиница "Париж"! С вас трешница.

«Не мало, однако, цены в городке столичные», – подумал я и полез в карман за портмоне.

Расплатившись с извозчиком, я взял багаж и вошел в отворенную швейцаром дверь. Ну что ж, не «Метрополь», конечно, но в целом вполне приличная гостиница. Просторный холл. Ковры на лестницах, пришпиленные металлическими скобами, улыбающийся персонал. Книга приезжих, мало чем отличающаяся от амбарной, куда меня записали как прибывшего из Москвы чиновника судебного ведомства. Вполне приличный нумер на втором этаже. С электрическим освещением, отдельным клозетом и мебелью в светло-коричневых тонах. Мягкая кушетка, или как ее по-прежнему называют в подобных заведениях "сомье". Пожалуй, с делами на сегодня закончено…

* * *

«Как славно, что моя гостиница всего-то в квартале от Окружного суда», – подумал я, ступив на огороженную территорию, принадлежащую зданию суда. И правда, судебное здание такое, что его впору назвать дворцом. Собственно, это и есть Дворец правосудия.

Справившись у полицейского на входе, где размещается кабинет окружного прокурора, поднимаюсь на второй этаж. Ага, вот и приемная.

– Судебный следователь по особо важным делам коллежский советник Воловцов, – говорю я секретарю и со значением добавляю: – Прибыл по поручению прокурора Московской судебной палаты…

Секретарь тотчас приподнимается со своего стула:

– Минуточку, – и направился в кабинет окружного прокурора.

Словосочетания «По особо важным», «коллежский советник», "Московская судебная палата"… в приемной комнате нижегородского окружного прокурора, звучат весьма громко и значимо. А как иначе, ежели Нижегородский окружной суд находится в ведении Московской судебной палаты, а нижегородский окружной прокурор подчиняется прокурору этой палаты, то бишь его превосходительству действительному статскому советнику Владимиру Александровичу Завадскому. Я же, как представитель Московской судебной палаты и лично окружного прокурора Завадского, также получаюсь величиной немаловажной, которую долго держать в приемной не позволительно.

Через несколько мгновений секретарь выскочил из кабинета с почтительной улыбкой и сообщил:

– Господин окружной прокурор ждет вас.

– Благодарю, – отвечаю я секретарю и ступаю в кабинет. Навстречу мне выходит из-за массивного стола господин чуть старше меня с двумя просветами в петличках.

– Судебный следователь по особо важным делам Московской судебной палаты коллежский советник Воловцов, Иван Федорович, – представляюсь я сему господину.

– Прокурор Нижегородского Окружного суда коллежский советник Бальц, Владимир Александрович, – представляется хозяин кабинета и протягивает мне руку. Я пожимаю его ладонь. Его пожатие сухое и крепкое.

"Интересно, все окружные прокуроры Владимиры Александровичи или через одного", – удалось мне сдержать улыбку.

– Присаживайтесь, – указал хозяин кабинет на огромное кресло из красной кожи.

– Благодарю, – опустился я в кресло, мгновенно оценив комфорт.

Коллежский советник Бальц устроился в таком же, расположенном напротив.

– Я поставлен в известность о цели вашего прибытия к нам. Письмо от его превосходительства господина Завадского было получено мною еще третьего дня. – Окружной прокурор немного помолчал, затем продолжил: – Честно говоря, не вижу какой бы то ни было особой надобности в вашем приезде к нам. Дело отставного поручика Скарабеева ясно как божий день: проникновение в дом без согласия его владельцев, попытка изнасилования девицы шестнадцати лет, написание подметных писем с клеветой, шантажом и угрозами и собственное в этом письменное признание, – все, как на ладони! Если бы не обращение государя императора в Сенат с поручением провести следствие тщательнейшим образом, дело Скарабеева, надо полагать, готовилось бы уже к передаче для судебного рассмотрения.