Евгений Сухов - Подметные письма

– В полной мере, – ответил мне Николай Хрисанфович, ничуть не сомневаясь в сказанном.

Я взял папку в руки:

– Тяжела… – покачал я на ладони папку. – Где я могу ознакомиться с содержимым?

– Да тут и располагайтесь, – встал со своего места Николай Хрисанфович, с удовольствием усаживаясь в мягкое кресло близ пальмы и вытягивая ноги. – Чего же вам по этажам-то бегать? А потом ведь и удобнее, ежели пожелаете чего-то уточнить, так я рядом…

– Благодарю вас, – занял я место хозяина кабинета и принялся пролистывать папку, делая в памятной книжке пометки для себя…

Дело отставного поручика Виталия Ильича Скарабеева, порученное мне лично окружным прокурором Завадским, заключалось в следующем. В июле сего одна тысяча девятьсот третьего года поручик Скарабеев был прикомандирован к Нижегородскому графа Аракчеева кадетскому корпусу репетитором тактики. Перевод был вынужденным, поскольку, служа в Москве в Драгунском Ея Императорского Высочества Великой Княгини Александры Иосифовны полку, легкомысленный поручик наделал большие долги и открыто сожительствовал с женщиной, репутация которой была весьма сомнительного свойства. Нет, чтобы соблазнить чью-нибудь жену или обрюхатить командирскую дочку, что у молодых офицеров было как бы в порядке вещей и осуждению среди товарищей не подлежало. Равно как и перманентное пребывание в долгах, сделанных за карточным столом. Так нет же! Поручик Скарабеев открыто сожительствовал с дамой полусвета, что решительно не приветствуется среди полкового офицерства и подлежит осуждению полковым судом чести. Однако до суда чести и удалению из полка дело не дошло. Полковник Илья Григорьевич Скарабеев, весьма заслуженный вояка, имеющий одиннадцать ранений, герой турецкой кампании одна тысяча восемьсот семьдесят седьмого-семьдесят восьмого годов, потерявший руку в деле под крепостью Карс, выплатил почти все долги сына и через свои связи и знакомства сумел добиться перевода его из Драгунского полка, квартирующего в Москве, в Нижегородский кадетский корпус. Чтобы беспутный сын, лишенный соблазнов и развлечений Первопрестольной, в провинции бы поостепенился и не имел возможности делать крупные долги, что Виталий Ильич и обещал клятвенно своему батюшке.

Поручик Скарабеев представлялся директору кадетского корпуса генерал-майору графу Александру Юльевичу Борковскому в начале июля. Генералом, военными преподавателями, классными инспекторами и воспитателями из строевых офицеров Виталий Ильич был принят хорошо, несмотря на то, что шлейф гуляки и распутника дотянулся из Москвы до Нижнего одновременно с его приездом.

Поселившись в меблированных комнатах Павлы Жихаревой, поручик Скарабеев очень быстро сошелся с некоей Эмилией Кипренской, бывшей содержанкой известного в Нижнем Новгороде купца Масленникова, с которой опять-таки, зажил не таясь. Несмотря на клятвенные обещания отцу, стал поигрывать в карты, снова залезая в долги.

Через неделю вместе с другими офицерами кадетского корпуса, поручик Скарабеев был приглашен его превосходительством Александром Юльевичем на званый обед. Вообще приглашения офицеров в дом генерала были частыми, и дом директора кадетского корпуса служил для его офицеров нечто средним между столовой и клубом.

За стол поручика Скарабеева посадили рядом с дочерью директора кадетского корпуса Юлией, девушкой шестнадцати лет, молчаливой и задумчивой, воспитанной, по словам самого генерала Борковского и его супруги Амалии Романовны, в самых строгих правилах благочестивой нравственности и суровой религии. По другую руку Юлии сидел во время обеда поручик Анатолий Депрейс, принимаемый в доме генерала, чаще других офицеров. Вполне возможно, что частые посещения поручиком Депрейсом дома Борковских были связаны с дочерью графа Юлией, что мне предстояло прояснить. Равно как и то, почему совершенно нового человека в доме генерала Борковского сажают рядом с его дочерью на званом обеде, когда все места на нем обычно строго распределены между зваными гостями…

После обеда между Юлией Борковской и поручиком Виталием Скарабеевым завязался разговор, в ходе которого поручик имел неосторожность обронить такую вот фразу:

" У вас очень красивая матушка. Жаль, что вы на нее так мало похожи ".

Во всяком случае, так девушка сказала отцу. Амалия Романовна, опять-таки со слов дочери, передает эту фразу несколько по-другому: