Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Так, однажды он пожаловал к султану Мураду, когда тот пребывал в чрезвычайно скверном настроении. Все придворные жались по углам, боясь попасть под горячую руку повелителя, и только Георгий решился на аудиенцию. В результате этот грек не только сумел выйти живым из покоев падишаха, что уже было большим успехом, но и заключил выгодный для Константинополя мирный договор, получив от правителя османов щедрые подарки.

Халиль и Георгий знали друг друга много лет. Их нельзя было назвать друзьями, как нельзя, например, называть друзьями командиров двух враждующих армий, но оба они испытывали друг к другу чувства глубокого взаимного уважения и симпатии. Самое главное – эти умудренные опытом политики умели ценить мир между своими народами и делали все, чтобы он продлился как можно дольше.

Халиль тепло поприветствовал императорского посланника. Яркие блики факела играли на лице греческого дипломата, и визирь в очередной раз отметил, что Франдзис обладает на удивление неброской и непримечательной внешностью. Не молодой, но и далеко не старый, не высокий и не низкий, приятной наружности, но далеко не красавец. Ни шрамов, ни оспенных рубцов, ни родимых пятен. Абсолютно обычный человек. Такие лица начисто истираются из памяти, их сложно запомнить, узнать, описать. Лишь особо цепкий взгляд мог обратить внимание на странного лазуритового цвета глаза, которые, казалось, глядели в самую душу.

– Давно тебя не было видно у нас в Эдирне, – заметил визирь. – Интересно узнать, с каким делом ты пожаловал на этот раз?

В ответ на приветствие Франдзис учтиво поклонился и извлек несколько запечатанных писем.

– Император велел передать тебе эти послания, – сказал он. – А также обсудить вопрос касательно принца Орхана.

Визирь принял документы из рук дипломата и спросил:

– Что такое с принцем? Насколько я помню, выплата за его содержание была произведена еще этой весной.

– Это верно, – сказал греческий посол. – Однако меня послали не за этим. Я должен сообщить тебе, что принц покинул Константинополь, и в данный момент мы не располагаем сведениями, где он.

От этой новости глаза Халиля вылезли на лоб, губы побледнели, а сердце готово было разорваться на куски.

– Вы позволили Орхану покинуть Константинополь?! – вскричал он. – Да как вы могли? У нас же была договоренность, что он не покинет пределы города!

Франдзис никак не отреагировал на эту вспышку гнева и ответил все тем же вкрадчивым голосом:

– У принца появились какие-то дела во Фракии. Однако он клятвенно заверил императора, что еще до конца осени вернется обратно в город.

Лицо визиря побледнело еще больше.

– Императору ведь известно, что Фракия – самое уязвимое место на теле нашего государства! Если весть о прибытии этого самозванца распространится, тогда нам не миновать волнений в западных провинциях. Иоанн, как я вижу, опять играет с огнем. Ему, видимо, оказалось мало того урока, который султан преподал ему двадцать лет назад, и он хочет вновь увидеть нашу армию у стен Константинополя?

– Не стоит делать поспешных выводов, – примирительно сказал Франдзис. – Император не желает вражды с османами, однако его беспокоит активность вашего наместника в Европе – Шехабеддина-паши.

Услышав это имя, Халиль живо вспомнил события в башне. Ему с трудом удалось скрыть волнение от греческого дипломата.

– Прошу, продолжай, – сухо произнес визирь.

– Всем известно, что Шехабеддин уже давно жаждет уничтожить нашу империю, – продолжал Франдзис. – Его агрессивная политика посеяла раздор между мусульманами и христианами на Балканах, и вот он готовит новый поход. Теперь уже против наших владений на Пелопоннесе.

– Вы первые открыли военные действия против наших латинских союзников, – развел руками визирь. – Это лишь следствие вашей неразумной политики.

– Да, но конфликт на Пелопоннесе может перерасти в большую войну, в которую будут втянуты не только османы и ромеи, но, кроме них, еще албанцы, болгары, сербы, венгры, венецианцы и так далее, пока против турок не сплотится новый союз. Полагаю, ни вам, ни нам этого бы не хотелось.

Халиль кивнул.

– Что ты предлагаешь?

– Все предложения императора изложены в этих письмах, – ответил Франдзис. – Я буду рад, если мы сможем обсудить их в самое ближайшее время.

– Сегодня же ознакомлюсь с ними, – заверил Халиль и, поблагодарив посла, отпустил того на подворье.

Весь вечер визирь изучал присланные документы, и к началу следующего дня в его голове уже созрел новый замысел. Утром Халиль попросил Мехмеда о личной встрече, и тот согласился принять его в цветущем дворцовом саду, где юноша любил проводить свои утренние часы.