Лиза Уингейт - Пока мы были не с вами

Впрочем, ни одно событие этого дня не случайно. Последние два месяца, которые я провела дома, в Южной Каролине, ушли на проработку мельчайших деталей; теперь, чтобы сделать правильный вывод, достаточно намека.

Но окончательных заявлений не будет. По крайней мере, пока. Надеюсь, если я поведу себя верно, вскоре все будет решено.

Мне хотелось бы забыть причину, по которой я вернулась домой, но даже то, что отец не читает свои записи и не советуется по поводу брифинга с Лесли, своим сверхэффективным пресс-секретарем, настойчиво напоминает о ней. От врага, который безмолвно едет вместе с нами, не убежать. Он здесь, на заднем сиденье, прячется под серым костюмом классического покроя, который чуть свободнее, чем следует, висит на широких плечах моего отца.

Папа смотрит в окно, склонив голову набок. Он отправил помощников и Лесли в другую машину.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — я протягиваю руку и убираю с сиденья длинный светлый волос — свой волос, — чтобы он не зацепился за брюки отца, когда тот будет выходить из машины. Мама, если бы она поехала с нами, уже вовсю орудовала бы щеткой, но ей пришлось остаться дома и готовиться ко второму сегодняшнему мероприятию — семейной рождественской фотосессии, которую решено провести за несколько месяцев до Рождества... на случай, если состояние папы ухудшится.

Он садится прямее, поднимает голову. Его густые седые волосы стоят торчком из-за статического электричества. Мне хочется их пригладить, но я не стану этого делать. Нарушать протокол ни к чему.

У всех своя роль. Мама принимает непосредственное участие в мельчайших аспектах нашей жизни, беспокоится из-за волосков на одежде и планирует семейную рождественскую фотосессию в июле, папа — ее полная противоположность. Он сдержанный — островок стойкости и мужества в семье, полной женщин. Я знаю, что он очень любит маму, моих сестер и меня, но редко выставляет чувства напоказ. Еще знаю, что я — не только его любимица, но и ребенок, который больше всего сбивает его с толку. Отец — продукт той эпохи, когда девушки ходили в колледж лишь для того, чтобы удачно выйти замуж. Он не совсем понимает, что делать с тридцатилетней дочерью, которая с отличием закончила факультет права Колумбийского университета и чувствует себя как рыба в воде в почти лишенной кислорода атмосфере Федеральной прокуратуры США.

Не важно, по какой причине — возможно, только потому, что роли идеальной дочки и милашки в нашей семье были уже заняты, — я избрала амплуа «умница».

Я любила учиться и по общему молчаливому согласию должна была стать знаменосцем нашей семьи, заменить сына, повторить успех отца. Но мне как-то всегда думалось, что когда придет пора, я буду старше, успею подготовиться.

А сейчас я смотрю на отца и урезониваю себя: « Эвери, прекрати сейчас же! Подумай, ведь ради этого он работал всю жизнь. Вспомни — к этому стремились поколения Стаффордов со времен Американской революции!»

Наша семья всегда крепко держалась за рычаги управления государственной власти. Папа не исключение. Отставной военный летчик — школу в Вест-Пойнте закончил еще до моего рождения, — он всегда уверенно и с достоинством поддерживал высокую репутацию нашей семьи.

«Конечно, ты этого хочешь,— решительно напоминаю я себе.— Всегда хотела. Только не ожидала, что это случится так скоро и таким образом. Вот и все».

Но в глубине души я всеми руками и ногами за самый лучший исход: победу над врагами на обоих фронтах — политическом и медицинском. Отца вылечат с помощью операции, из-за которой ему пришлось сократить время пребывания на летней сессии Конгресса, и помпы с препаратами для химиотерапии, которую ему придется пристегивать к ноге каждые три недели. Мой переезд в Айкен окажется временным.

Рак исчезнет из нашей жизни.

Разумеется, его можно победить. Раз у других людей получается справиться с ним, значит, сенатор Уэллс Стаффорд точно его одолеет.

Нет на свете человека сильнее и лучше, чем мой папа.

— Готова? — спрашивает он, поправляя костюм.

Я с облегчением вижу, как он приглаживает хохолок на волосах. Я не готова превратиться из дочки в сиделку. Еще не готова.

— Иду сразу за тобой.

Я сделаю ради него все что угодно, но надеюсь, пройдет еще много лет, прежде чем мне придется из ребенка превратиться в родителя. Я поняла, насколько это тяжело, когда увидела, как папа пытается принимать решения за свою мать.

Когда-то моя бабушка Джуди отличалась острым умом и веселым нравом, но сейчас она казалась тенью себя прежней. Несмотря на страдания, которые ее состояние приносило нашей семье, папа никому не мог о нем рассказать. Если в прессу просочится хотя бы намек на то, что мы отправили мать сенатора в дом престарелых, да еще и в заведение высшего класса, которое располагается в замечательной усадьбе в десяти милях отсюда, сложится абсолютно проигрышная с политической точки зрения ситуация. Из-за скандала, который разгорается в нашем штате вокруг принадлежащих крупным корпорациям учреждений по уходу за стариками, где произошла череда насильственных смертей и отмечены случаи плохого обращения с подопечными, политические противники отца либо акцентируют внимание на том, что только толстосумы могут позволить себе приличный уход за родными, либо назовут отца бессердечным скотом, которого не заботят проблемы пожилых людей, ведь он даже родную мать запихнул в дом престарелых. Они скажут, что сенатор с легкостью закроет глаза на нужды беззащитных граждан, если это пойдет на пользу его друзьям и спонсорам избирательной кампании.