К Сэнсом - Каменное сердце

Я обнаружил, что к моим глазам прихлынули слезы.

По кивку королевы Уорнер проводил меня к креслу. Сложив руки на груди, Екатерина Парр посмотрела на меня сверху вниз.

— Что случилось? — спросила она негромко.

Я глубоко вздохнул, и какое-то мгновение слова просто не шли с моего языка.

— Извините меня, ваше величество. Я так стремился сюда, но теперь, нижайше прошу в этом прощения, не могу говорить, — выдавил я наконец. Голос мой дрогнул.

— Успокойтесь, Мэтью. — Королева дала знак одной из камеристок. — Розамонда, принесите немного вина.

Через пару мгновений я взял себя в руки и заговорил:

— Я знаю, что произошло с Хью Кертисом. И с бедным Майклом Кафхиллом, которого довели до самоубийства. Кроме того, мне есть что рассказать вам о сэре Ричарде Риче и о женщине, с которой я познакомился в Бедламе. Это очень мрачная тайна.

Тут Уорнер впервые подал голос:

— Если дело касается Рича, ваше величество, то следует проявить осторожность. Мастер Шардлейк, не может ли ваш секрет представлять опасность для королевы?

Поколебавшись, я произнес:

— Пожалуй, вы правы. Видит бог, трезвость суждений моих в последнее время оставляет желать лучшего.

Однако Екатерина улыбнулась и с неотразимой лукавой улыбкой произнесла:

— Нет уж, Мэтью, вам не удастся зайти так далеко по этой тропе и оставить меня в одиночестве. Рассказывайте все, и я решу, что именно следует делать.

И я поведал королеве о том, как раскрыл обман, творившийся в Хойлендском приорстве, и о нападении Эммы на Дэвида, хотя и не стал акцентировать ее внимание на полученном Дэвидом тяжелом ранении и умолчал о том, что это он убил Абигайль. Я рассказал о бегстве Эммы в Портсмут, о своей сделке с Ричем, о том, как отправился на «Мэри Роуз», и о ловушке, устроенной мне Уэстом. О том, как корабль начал крениться на моих глазах и как он затонул. Тут мой голос снова задрожал.

После того как я договорил, королева молчала целую минуту. Плечи ее поникли, а затем она решительно выпрямилась и спросила меня:

— Итак, вам неизвестно, что далее произошло с Эммой Кертис?

— Нет. Я знаю лишь, что у нее нет денег и что она оставила Портсмут в одной рубашке.

— Негодяи! — вспылила Екатерина, покраснев. Она была охвачена такой яростью, в какой мне еще не приходилось видеть ее величество. — Негодяи и злодеи… проделать такое над бедной девочкой ради денег! Но то, что натворил Ричард Рич, гораздо хуже. Положение Эммы еще возможно исправить, однако Рич не должен угрожать жизни этой несчастной женщины, заточенной в Бедламе!

— Но что вы тут можете сделать, ваше величество? — обеспокоенным тоном спросил Роберт. — Король…

Королева покачала головой:

— Я сама справлюсь. — Она встала. — Насколько мне известно, сэр Ричард Рич сейчас находится в Портчестере. Приведите его ко мне.

— Но, ваше величество… — попытался было возразить адвокат.

— Приведите его, — повторила она со сталью в голосе. И повернулась к дамам. — Оставьте нас, это не для ваших ушей.

Помедлив недолго, Уорнер поклонился и вышел. Камеристки последовали за ним. Мы с королевой остались наедине. Гнев в ее карих глазах сменился озабоченностью. Слезы вновь подступили к моему горлу.

— Гибель «Мэри Роуз» — это ужасная трагедия. Король видел все своими глазами… он был потрясен. Леди Кэрью находилась рядом с ним, он утешал ее, — рассказала Екатерина.

— Эти солдаты на юте… они попали туда по моей вине. Барак говорит, что, если бы погибла не эта рота, ее место заняла бы другая, и он прав… Только я все время вижу людей, которых знал, и думаю, что стал причиной их смерти.

— Пусть это и нелогично, но вполне естественно. — Королева вновь печально улыбнулась. — Однако слова утешения в данном случае не помогают, не так ли? Только время и молитва способны исцелить нас.

— Молитва, ваше величество? — повторил я следом за Екатериной.

— Да, именно.

— Увы, я разучился молиться.

Моя собеседница протянула руку и прикоснулась к моей ладони своими аристократическими пальцами — такими красивыми, мягкими, надушенными. Но тут в дверь постучали, и она, отведя руку, произнесла:

— Войдите!

Уорнер пропустил вперед Ричарда Рича, чья крохотная головка утопала в толстом меховом воротнике серого облачения, на котором покоилась золотая цепь — знак высокого сана. Он обвел жестким взглядом комнату, и, когда увидел меня, небольшие глаза его округлились. Рич сделал шаг назад.

«Ага, — подумал я, — Барак был прав: ты уже похоронил меня».