Юрий Иванов-Милюхин - Атаманский клад

— А ордена?

— Георгии со мной, все четыре, два желтых, в центре мужик на коне, а два белых. Медальки с перстеньком тоже прихватил.

— Врешь.

— Ни в жисть, — пастух перекрестился. — Чего мне обманывать, в кармане в узелок замотаны.

— Доставай.

— Прямо здесь?

— Давай заскочим в продовольственный магазин, а то и правда кто заметит.

Коца в который раз окинул быстрым взглядом площадь перед главным входом в рынок, буквально час назад у него уже был неприятный инцидент, и он не хотел, чтобы тот повторился.

Коца стоял, как сейчас, на своем законном месте, мимо шныряли шестерки Лехи Слонка, бригадира, контролирующего бизнес на низшем уровне. Один из них по прозвищу Скирдач, казак с калмыцкой мордой, подвалил к валютчику:

— Слышь, Коца, предложат камешки, не заводи торг. Затрави и все.

— А что такое? — насторожился тот.

— Это наше, сдашь клиента, сам в сторону.

— Не понял, — Коца заартачился, он еще не знал всех раскладов, произошедших на рынке за последнее время. — Хозяину отстежка идет от меня вовремя, а теперь еще к вам клиентов подгонять. Не перекушаете?

— Коца, тебя давно прессовали? — спросил Скирдач со злой усмешкой.

— Ты, что-ли?

— Я, и прямо сейчас.

— Тогда поехали, — валютчик закинул за спину сумку с деньгами, отступил на шаг назад.

— Не гуляй, дикий гусь, — старший группы отморозков заюлил глазами по сторонам. — Мне что сказали, то я тебе передал. Не въехал еще?

— Пош-шел вон, шестерка поз-зорная, — напрягся валютчик. — За прессовку отвечать надо.

Коца пришел на рынок с несколькими разумными ребятами тогда, когда разграбление награбленного только начиналось и слонками с его дешевками здесь не пахло. Потом, когда рынок попал под ментовский контроль, те набрали помощников из беспредельщиков. И вот теперь это отожравшееся мурло начало борзеть.

— За базар не пожалеешь? — казак, неизвестно каким ветром очутившийся в стане отморозков, снова сунулся к нему.

— Чего зря баланду травить, ментовский выкормыш.

— О, как! А ты здесь с чьего разрешения торчишь?

— Я сам по себе.

— Не боишься, что придется за все отвечать? — повторил Скирдач, демонстративно снимая перчатку.

— Об этом подумать советую тебе.

Коца нащупал в заднем кармане брюк складную пику, он знал, что шестерки затарены оружием по полной программе, у кого под тулупом “Макаров” в солидоле, кто обзавелся американским кольтом. Близкая Чечня накормила всех, кого деньгами, кого оружием, а кого смертью до отвала на Северное кладбище. Коца не принадлежал к песьей породе, он значился валютчиком с чистым хвостом из уважаемой старой гвардии. Скирдач об этом не забывал, но Коца при подчиненных послал его подальше, к тому же готовился показать пику. Казак отвернул полу меховой куртки, выдернул из-за ремня пистолет Стечкина, направил в лоб валютчику. И получил железный удар в область печени, второй замах ребром ладони пришелся на кисть руки отморозка. Коца, подхватив на лету пушку, не снятую с предохранителя, сунул ствол в ухо казаку, согнувшемуся пополам, прохрипел вмиг осевшим голосом:

— Еще раз так сделаешь, твои мозги, хуторской выродок, некому будет подметать, — он соснул воздух через зубы. — Иди дань собирать с нищих земляков, торгующих пучками зелени. По червонцу с каждого на глотки свои луженые.

Валютчик вытряхнул обойму, и под взглядами остальных шестерок, не знающих что делать, бросил пугач под ноги отморозку:

— Гуляй, казачура, со мной подобные номера не проходят — у меня дед из терских. У-ух, какой я на вас злой.

Скирдач разогнулся, коротко подышав, сверкнул озверелыми зрачками. К нему подскочил один из шакалов, подобрал оружие, казак засунул его снова за широкий ремень:

— Давай обойму, — заикнулся было он.

— Заберешь у своего господина, — отрезал Коца.

— Я расскажу о тебе Слонку, передам и о твоем отказе, — отходя к остальным, обернулся отморозок. — Еще встретимся, не в степу живем.

— А я не поленюсь слетать в уголовку к самому Хозяину, — не остался валютчик в долгу. — Клиентов ему сдавать, стукач вонючий… За родного принял?

Скирдачу осталось лишь грызануть воротник тулупа. Группа покатилась дальше по периметру, наступать на горла слабонервным и менялам, принятым в бригаду недавно. Коца огляделся вокруг, стычка его не взволновала, потому что Скирдач напрашивался давно, значит, пришла пора проучить. Слонок промолчит, а Хозяин только хмыкнет, Коцу он знает, тот на коленях никогда не стоял. Валютчик сплюнул под ноги, денек выдался паршивым, он больше часа торчал сливой в заднице, а сдатчики словно забыли сюда дорогу. Неимущая лавина людей валила и валила мимо, казалось, эту вечную текучку остановить было невозможно. И вот объявился этот мужик с предложением, в которое невозможно было поверить.