— Тогда об чем речь? — встрепенулся второй омоновец. — У нас есть приказ старшего над нами…
— Гасить.
— Всех.
— Любо, — смекнули и казаки.
— Парни, да вы что! — насторожился гаишный капитан. — Чеченец про связи расскажет, про схроны с оружием, с заложниками. И кто всеми этими поставками занимается…
— Мы про них знаем из сообщений по телевизору.
— Он же раненный! — капитан сомкнул брови, шмыгнул было к джипу, чтобы защитить отморозка.
— Тем более, до больницы не дотянет.
Четыре поджарых бойца в обычном зеленом камуфляже, успевших вкусить войны до сыта, разом направили стволы с подствольными гранатометами на японскую прекрасную машину, исковерканную до неузнаваемости. От ее зада метнулась за могучий военный вездеход фигура капитана автоинспектора, она быстро воткнула пальцы, избавленные от рукавиц, в уши. Со стороны Армавира блеснул свет от фар идущей на подмогу армейской колонны. Очень далекой.
— Ну, падла, как в Великую Отечественную. Прямо по расписанию…, - успел капитан подумать о колонне. Вспомнил он и о казачьем кладе, о котором беспокоились бойцы. — Надо было бандита сначала выкурить, а потом обшмонать джип, а вдруг чечены и правда что надыбали, — с сожалением обшаривая глазами машину, скороговоркой проговорил он себе в усы. И продолжил мысль. — Теперь так гахнет, что этого ‘японца’ с отморозком разнесет на молекулы…
Оглушительный взрыв не заставил себя ждать. Он был таким мощным, что джип разбросало по винтику во все стороны. Выглянув из-за бензовоза, капитан досадливо почмокал губами. Искать золото ночью в грудах искореженного металла не представлялось возможным.
Эти слухи о богатом казачьем кладе поползли с центрального рынка южного города, взбудоражив все население бывшей Области Войска Донского. Города, не растерявшего своих блатных традиций со времен царей-императоров и до наших дней. Началось все вот с чего…
На центральном рынке Ростова-папы наступал час пик. Коца стоял возле главного входа с табличкой на груди, на которой было написано: скупаю валюту, драгоценные металлы, монеты, ордена и так далее. Была середина декабря, низовка с близкого Дона продувала зимнее пальто насквозь, люди тоже кутались в воротники и в шарфы и проходили мимо, они словно успели вынести из дома все ценное. Наконец, из толпы отделился коротконогий мужик в нелепом плаще поверх лохматого тулупа, похожий на лубочного пастуха или скотника с советской молочно-товарной фермы. С полчаса он шлепал толстыми губами, напряженно всматриваясь в табличку на отвороте пальто Коцы. Тот стоял на месте оловянным истуканом, чтобы не мешать отыскивать нужные буквы. Бывало, неприметный клиент прятал под одежкой предметы из клада смутьяна Стеньки Разина, до сих пор не найденного властями, а респектабельный нувориш под норковой шубой — трехлитровую банку медно-никелевых монет шестьдесят первого года выпуска, которых у прижимистого русского народа было по бадье через дом.
— Та-ак, тут не сказано, — пробормотал наконец колхозник.
— Что нужно? — Коца подался к нему.
— Там не указано.
— Я возьму, что предложите.
— Любое?! — мужик недоверчиво приподнял кустистые брови.
— Показывайте, я помогу вам скооперироваться.
— Как? Ско…?
— Разобраться. Если что-то дельное — куплю, если нет, подскажу, как поступить дальше.
Колхозник похрумтел валенками, настороженно осмотрелся вокруг, затем поднял на валютчика глазки, остренькие монгольские. Когда-то в пору повышения Коцей общеобразовательного уровня, его наставники проводили занятия по защите себя от ограниченных людей, которые действовали на психику отрицательно. Помня это, валютчик втянул воздух в себя, мысленно произнес врастяжку коротенькое заклинание.
— Коробку жестяную на дворе выкопал, — доверительно сообщил пастух, придвигаясь к нему. — Канавку для стояка рыл, чтобы забор продолжить, летом еще. А там жестянка.
— Ого! Это уже интересно, — Коца принял панибратский вид, только бы не оттолкнуть мужика замысловатым выражением, либо неосторожным движением. Поинтересуйся сейчас, мол, полную сокровищ? И он нахохлится, уйдет. — Порожнюю?
— Какую порожнюю, с верхом, — запричитал пастух, скользя зрачками по его лицу. Он перестал осязать окружающий мир. — Ордена, эти… георгии, кругленькие медальки, деньги царские, перстеньки, кинжал. Кинжал я себе приберег, боровка заколол. Удобный, ручка с гербами.
Читать дальше