Юрий Иванов-Милюхин - Атаманский клад

— Заходи, ну тебя в баню, — махнул валютчик рукой. Добавил для нагнетания обстановки. — Ментов сзади не заметил?

— Это тебе они наступили на мозоль, — окрысился снова пастух, невольно озираясь по сторонам. — А я сам по себе.

Коца, высморкавшись как можно смачнее под ограду, начал с признания:

— Денег добыть я не успел, — он со значением посмотрел на клиента. — Давай думать как поступить дальше, чтобы голова не болела ни у тебя, ни у меня.

— А у меня она чего будет болеть? — задиристо засопел мужик.

— Ты же не поедешь со мной к одному корешку? Денег у него вагон.

— Не поеду… А к какому корешку?

— На Западном живет.

— Не-е, я города не знаю. За тобой поволокся, не помню с чего.

— За деньгами, — усмехнулся Коца. — А их пока нет.

— Тогда разбегаемся.

— Не повезешь же ты кресты обратно в деревню? — валютчик напустил на лицо строгости. — И другое, что прихватил с собой.

— Больше ничего не прихватывал… Кто тебе сказал?

Коца, стараясь не подавать виду, что заострил внимание на последней фразе, перевел стрелки на продолжение разговора:

— Если не поедешь ко мне или к другу, давай попробуем встретиться часика через два-три. Если не получится сегодня, завтра я буду с деньгами точно. Тебе когда уезжать?

— А тебе не все равно? На автобусе в шесть часов вечера, — простодушно признался мужик. — Пехом, километра два не доезжая до Раздорской.

— По степи?

— Волков давно перебили, и сало успели с них вытопить.

— Раздорская когда-то была казачья столица, Как раз на меже между степняками и русским государством.

— Кто ее, станица и все.

— Ладно, этот вопрос сейчас второстепенный. Так поедешь со мной, или здесь подождешь?

— На холоду?

— Тогда погнали, дорогу я оплачиваю.

Коца со значением тряхнул сумкой, в которой загремела разная мелочь — от серебряных цепочек до старинных монет. Он уже обдумывал, как сначала договорится со знакомым антикваром за приобретенное у мужика, которого на время спровадит сделки на кухню. А когда получит деньги, выкупит остальное, что в тряпке. Может, за пазухой у пастуха этих тряпок не одна, вон как топорщится за брезентовым плащом овчинный мех полушубка. Отпускать лоха, что содрать с бабы трусы и потом отправить ее на все четыре стороны.

— А ехать далеко? — спросил мужик.

Из-за угла палатки заглянул Скирдач, водила шестерок, и молча исчез из поля зрения. Пастух в этот момент торчал к нему спиной.

— Я же рассказывал, на Западный, — Коца чертыхнулся, не хватало, чтобы шестерки пронюхали про георгиевские кресты. Вмиг донесут по инстанциям до верха с золотопогонным контролером во главе, а там цены на раритеты расписаны от и до. Как и сроки за них. — Если не хочешь туда, найдем место поближе.

— Не, если недолго, я тут подожду, — мужик, вроде, начал доверять.

— За час постараюсь управиться, — Коца снова напрягся борзой собакой. — Ты не обманешь?

— Чего обманывать, — пастух рассудительно почесал под носом. — Кресты мне не нужны, а деньгам применение завсегда найдется.

— Не замерзнешь за ларьком?

— Если морозец будет прихватывать, зайду в кофейную, что напротив. Погреюсь супчиком с кофейком.

— Тогда я мигом.

Коца той же борзой, упавшей на хвост зайца, ударился с места в бег, осмотрелся на ходу — ни одного сексота. Затаились по углам, или отправились по домам? Но рассуждать об этом было некогда. Выстраивая в голове план, он побежал вдоль периметра рынка в надежде встретиться с кем-либо из базарных дельцов. В висках стучало: деньги, деньги, деньги… Проскакивая мимо второго входа в рынок возле соборной стены, он засек длинноволосого и худого Микки Мауса, то ли грека с жидовскими корнями, то ли жида с корнями греческими. Тот прятался в гуще азиатов, торгующих хурмой, сушеным урюком и апельсинами. Коца уже пробежал до поворота к остановке автобусов в сторону Северного с Чкаловским, как новая мысль заставила его притормозить. У Мауса было солидной клиентуры побольше, может и ездить никуда не понадобится. И он заскользил в более узкий, чем на главных воротах, проход. Ментов с омоновцами здесь не было, или успели сделать свое дело, или дальше валютчиков решили не идти. Он подскочил к Маусу, дернул его за воротник кургузого пальто:

— Микки, дело есть, — без перехода начал он.

— Какое? — безразлично прогундосил тот.

— Не здесь же расписывать, давай отойдем к промтоварному павильону.

— Если сумма маленькая, пролетай дальше, — посоветовал Маус, обшаривая физиономию Коцы пытливым взглядом. — На рынке положение неспокойное и я не согласен залетать на мелочи.