Валентин Курицын - Человек в маске

— Пардон, господа. Станислав Андреевич, могу я просить вас на одну минутку? Мне нужно сказать вам несколько слов.

— К услугам пана. Продолжайте, господа, игру, мы сейчас вернемся.

Гудович и Загорский вышли в столовую.

— В чем дело, принципал? — торопливо спросил Гудович.

Сергей Николаевич отвел своего сообщника в угол комнаты и, понизив голос до шепота, заговорил:

— Давно он пришел? Рассказывал он что-нибудь? Значит, мы и сегодня потерпим неудачу?

Гудович удивленно поднял брови.

— Простите, я не понимаю вас. Бесшумных рассказывал о нападении, жертвой которого он едва не сделался. По дороге ко мне на него напали какие-то мошенники. Разве это имеет какое-либо отношение к нашему делу?

Загорский, не скрывая больше своего бешенства, злобно выругался.

— Черт побери! Разве вы не видите, что этот дурацкий план, задуманный «Человеком в маске», испортил все дело! Это его ребята устроили Бесшумных засаду. Но дурачье, олухи, не могли устроить ничего путного. Им не удалось напасть, и Савелий Петрович оказался победителем. Он обладает феноменальной силой. Проклятие на его голову, но все равно он от нас не уйдет. Мы должны его сегодня обыграть. Понимаете? Обобрать как липку! Чтобы ии одной копейки не осталось в кармане! Посмотрим, что он тогда запоет! Без денег в Москву не поедешь.

Гудович молча наклонил голову в знак своей полной готовности исполнить приказание Загорского.

— Нет ничего проще. У меня приготовлено шесть накладок. Этого вполне достаточно, чтобы пустить в трубу человека и с более толстым карманом, чем у него.

— Прекрасно. Дайте из них три мне, а остальными распорядитесь сами. Условным сигналом на эот раз пусть будут с вашей стороны слова «Двадцать пять рублей в банке и рубль сверх него». А я скажу: «Пошел, держитесь, господа!». Полагаю, что в две талии мы сумеем выставить этого господина. Ну, давайте же карты!

Гудович передал Сергею Николаевичу три накладки, состоявшие из искусно подобранных карт.

В предыдущих главах нашего романа, посвященных описанию тайн игорного дома, мы уже говорили, как составляются накладки, а потому избегаем повторения и перейдем к описанию дальнейших событий.

Положив подтасованные карты в правый карман смокинга так, чтобы их всегда было удобно достать, Загорский вернулся к игрокам.

— Ну, как дела? Кто кого обыгрывает? — весело заговорил он, подходя к столу.

Банк в это время держал Раменский. Понтировали Вишняков, Огнев и еще несколько человек. Игра шла начистоту, куши ставились, пока небольшие, азартное макао начиналось обычно тогда, когда за игорным столом присутствовал сам Загорский или его помощники — Гудович и Шварц.

Подойдя к столу, Сергей Николаевич занял свое обычное место и, положив перед собой бумажник, обратился к играющим:

— Позвольте, господа, присоединиться к вам?

— Сейчас мы доиграем талию, тогда и переменим места, — ответил Раменский, подбирая карты.

— Прекрасно, я могу подождать. Ядвига Казимировна, вы угостите нас чаем?

— О, конечно! Я сейчас пойду и распоряжусь подать. Но, может быть, пан Загорский выпьет шампанского, — любезно предложила хозяйка этого мошеннического притона, поднимаясь, чтобы сделать нужные распоряжения.

С некоторых пор в квартире Гудовича установилось обыкновение, что играющие выплачивали с каждого банка по десять процентов на покрытие необходимых расходов. Таким образом, и ужин, и шампанское приобретались за счет тех же лиц, карманы которых опустошались за зеленым полем. Талия была доиграна.

— Может быть, господа, распечатаем новые колоды? — предложил Загорский.

Правила игорного дома устанавливали смену карт до трех раз в течение ночи. За карты также собиралась определенная сумма.

— Да, конечно, — поддержали присутствующие.

— В таком случае я сейчас распоряжусь, — Гудович нажал кнопку.

— Луша, — приказал он явившейся горничной, — принесите нам карты. Там у меня в кабинете в письменном столе лежат…

— Господа, перед началом игры не хватить ли по рюмочке? Прошу в столовую.

— Что касается меня, то я предпочитаю чай, — ответил Загорский, закуривая папиросу.

— Идемте, господа, — еще раз повторил свое предложение гостеприимный хозяин.

В столовой на отдельном столике была сервирована разнообразная холодная закуска и возвышалась целая батарея бутылок. Когда рюмки были наполнены, Гудович обратился к Савелию Петровичу и полушутливым тоном предложил: