Тимур Максютов - Атака мертвецов

Макаров, верный своему порывистому нраву, не стал дожидаться готовности всей эскадры. Счёт шёл на минуты: адмирал без проверки и траления фарватера повёл на выручку «Баяна» импровизированный отряд из двух броненосцев и четырёх крейсеров.

Японцы, словно мазурики, испугавшиеся грозного городового, порскнули в разные стороны. Небо испачкали густые дымы: это адмирал Того вёл свой флот на выручку крейсеров.

Степан Осипович обрадовался: наконец-то настоящее дело, наконец-то ему удастся навязать осторожничающим японцам сражение! Включив в боевую колонну подоспевшие броненосцы «Победа» и «Пересвет», адмирал велел изменить курс и идти на решительное сближение с противником.

Но японцы не спешили сокращать дистанцию, словно заманивали.

Палуба флагманского «Петропавловска» дрожала то ли от злого возбуждения, то ли от напряжённой работы машин; комендоры вглядывались в дымку, ища силуэты вражеских кораблей и с нетерпением ожидая данных от дальномерщиков; грохотали цепи, поднимающие в огромные башни грозные двадцатипудовые снаряды.

«Петропавловск» дал несколько залпов; но расстояние было слишком велико.

С «Баяна» сообщили: японская эскадра в полном составе. Шесть броненосцев, шесть броненосных крейсеров, бронепалубные крейсера и миноносцы без счёта. Подавляющее преимущество – за адмиралом Того.

Степан Осипович скрепя сердце распорядился возвращаться.

У кормовой башни главного калибра, широко расставив ноги, стоял именитый художник Верещагин в наброшенной на плечи бобровой шубе: утро выдалось прохладным, а ветер – пронзительным. Знаменитый баталист точными росчерками карандаша набрасывал силуэты вражеской эскадры, расплывающиеся в утренней дымке.

– Василий Васильевич, жарко будет, – сказал мичман.

– Так шубу сниму.

– Да не в этом смысле. Возможен обстрел, осколки. Опасно. Может, пройдёте в боевую рубку? За бронёй-то спокойнее.

– Там видно плохо, щели смотровые больно узки. А мне обзор нужен.

Мичман собирался возразить, но не успел.

Броненосец вздрогнул всем могучим телом: оглушительно загрохотало, столб чёрного дыма вырвался из развороченного носа. Оранжевое пламя разорвало бронированную палубу, словно лист бумаги из блокнота художника; и почти сразу рвануло по центру корпуса, разворотив паровые котлы. Корабль с резким креном на правый борт погружался в воду носом; на задранной в небо корме продолжали вращаться огромные бронзовые винты, словно махали на прощание ошарашенным сигнальщикам кораблей эскадры.

Рванул кормовой погреб боезапаса, и страшную картину гибели флагмана заволокло непроницаемой жёлто-бурой стеной.

Когда облако дыма и пара рассеялось, на поверхности остались лишь обломки и редкие чёрные мячики – головы уцелевших.

«Петропавловск» исчез через две минуты после взрыва – и тут же взорвалась «Победа». С сильным креном поковыляла в гавань.

Комендоры русской эскадры яростно расстреливали безвинные волны Корейского залива: кто-то сказал, что на броненосцы напали японские субмарины.

Шлюпки спасли едва восемьдесят человек, погибло почти семьсот. Тела вице-адмирала Макарова и художника Верещагина найдены не были.

Коварный план адмирала Того сработал: ему удалось заманить русские броненосцы на выставленное ночью минное поле. Но он искренне расстроился, когда узнал, КТО погиб на «Петропавловске».

– Это был единственный достойный противник среди русских флотоводцев.

Горе обрушилось на Тихоокеанскую эскадру, Порт-Артур, всю империю.

В Санкт-Петербурге не было траурной демонстрации в честь адмирала, дабы «не нагнетать в обществе панических настроений». Зато демонстрация в память Макарова прошла в японской столице. Но мы об этом акте самурайского благородства не знали.

Багровый Купец на заднем дворе гимназии курил вторую папиросу подряд и хрипел севшим голосом:

– Гады, макаки. Ненавижу. Всё сделаю, но за Степана Осиповича отомщу.

Флот России будто съёжился от удара. И долго не мог оправиться.

А может, и вовсе не смог.

Апрель 1904 г., граница Кореи и Китая

С рокового для крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» боя под Чемульпо началась операция по переброске армии генерала Куроки в Страну утренней свежести.

Резко возросшая активность Тихоокеанской эскадры под командованием Макарова испугала японцев: им мерещился прорыв русских кораблей к портам Кореи, избиение транспортов, набитых под завязку японской пехотой…