Виктор Глебов - Жажда

Тот повернулся к мужчинам, сидевшим рядом с ним, и сказал что-то по-цыгански. Те с ворчанием поднялись и пошли по лагерю, выкрикивая непонятные фразы. В результате через пятнадцать минут вокруг нас сгрудился весь табор. Каждый громогласно обсуждал что-то сразу со всеми. Потом барон вытащил изо рта трубку и рявкнул на толпу, пестрящую одеждой.

Как только люди утихомирились, он обвел всех суровым властным взглядом, проговорил несколько отрывистых фраз, повернулся ко мне и заявил:

– Я велел им ответить на твой вопрос. Ты можешь записать их ответы.

Похоже, мы с Мериме застряли тут надолго. Я извлек из саквояжа чистый лист бумаги и перо и начал опрос. Цыгане по очереди подходили ко мне, называли свои имена и повторяли одно и то же: не был, не видел, не знаю. Через двадцать минут я покончил с этой нудной процедурой, не давшей следствию ровно ничего, кроме бюрократического документа, высушил чернила, подув на них, сложил листок и сунул его в сак. Кажется, делать здесь было больше нечего.

Я проклинал тот миг, когда решил «взглянуть» на цыган, уже собрался было лезть обратно в экипаж, когда из толпы вышла старуха в большом красном платке с золотой и черной вышивкой. Длинная шерстяная юбка доходила почти до земли, сморщенные смуглые руки украшали всевозможные амулеты и четки. Она выглядела очень древней и тощей – настоящий скелет, обтянутый кожей. Черные глаза с желтоватыми белками внимательно смотрели на меня.

Цыгане притихли. Несколько человек почтительно отступили от старухи.

Барон вынул изо рта трубку, какое-то время наблюдал за немой сценой, а затем объявил:

– Тшилаба хочет говорить с тобой! Иди в ту палатку. – Он концом чубука указал на невысокий темно-синий шатер, стоявший в нескольких шагах от костра. – Она погадает тебе.

Я открыл было рот, чтобы отказаться, но старая цыганка вдруг крепко сжала мое запястье своими сухими пальцами и потянула за собой.

– Не бойся! – сказала она, все так же пристально глядя мне в глаза. – Бесплатно! – В ее голосе прозвучала легкая насмешка.

Я ухмыльнулся в ответ, зная, что после такого же обещания не один простак оставался без гроша в кармане, но под пристальными взглядами цыган решил не вырываться. Было заметно, что старуха вызывала у соплеменников благоговение. Похоже было на то, что к ее предсказаниям они относились очень серьезно. Кроме того, желание Тшилабы погадать мне глубоко поразило цыган. Вероятно, старуха считалась тут кем-то вроде ясновидящей и редко кого удостаивала приглашения в свой шатер.

Я взглянул на Мериме. Тот кивнул, отошел и уселся в экипаж. Он достал трубку и кисет, показывая этим, что готов ждать меня столько, сколько понадобится.

– Идем, бесоглазый! – дернула меня за рукав гадалка.

В ее хрипловатом голосе слышалось нетерпение.

– Хорошо, – сказал я. – Только недолго.

– Как сам захочешь, – отозвалась цыганка.

Она подвела меня к шатру, откинула тяжелый ковровый полог, втолкнула внутрь.

Я сделал пару шагов и резко остановился, ибо увидел прямо перед собой огромного негра. Он был одет, как цыган. Абсолютно лысый череп имел форму шара, белки глаз резко контрастировали с черной матовой кожей. Пропорциями негр напоминал гориллу.

Тшилаба, вошедшая вслед за мной, что-то негромко сказала ему. Из ее фразы я разобрал только слово «Жофре» – очевидно, это было имя негра. Великан молча вышел из шатра, едва не задев меня по дороге огромным плечом.

Откуда он взялся в таборе? Судя по имени, выходец из Франции, но оно могло быть и ненастоящим.

– Кто этот человек? – спросил я цыганку.

– Это Жофре, арап. Несчастный человек без роду и племени. Мы приютили его несколько лет назад.

Я огляделся. В шатре царил таинственный полумрак, горели только четыре тоненькие восковые свечи, вставленные в неуклюжий медный канделябр, стоявший на столе, покрытом черной скатертью. Пахло травами и маслами, в углу курилась ароматическая палочка сандалового дерева. Она лежала в блюдце, но часть пепла уже упала на салфетку, расстеленную на столешнице. Воздух показался мне сильно спертым, дышать было трудно. Я почувствовал, как лицо мое покрывается испариной.

– Располагайся! – Цыганка указала мне на стул, села напротив и, не теряя время, извлекла из складок одежды видавшие виды карты.

На них вместо привычных картинок имелись причудливые аллегорические изображения смерти, влюбленных, дьявола и так далее.

Словом, Тшилаба раскладывала передо мной древние карты Таро, считавшиеся в среде спиритов и оккультистов Петербурга самыми достоверными предсказателями судьбы. Я видел такие всего дважды. Одна колода хранилась у моей матери, она досталась ей от бабки. Другую использовала для гадания моя квартирная хозяйка.