Виктор Глебов - Жажда

Я быстро оделся, прихватил револьвер, набор отмычек и еще кое-какие инструменты. Мериме был прав. Я всегда имел при себе такие вот вещицы, весьма полезные в моей непростой работе.

Леонтий не появился. Должно быть, решил, что не стоит связываться с беспокойным следователем-лунатиком, взявшим привычку палить по ночам. Козловский тоже не пришел на выстрел. Может, он и вовсе не ночевал в «Дионисе».

Я вышел в коридор, запер дверь и направился к лестнице.

В руках у меня был только маленький саквояж. Во внутреннем кармане сюртука лежал заряженный револьвер. Пусть он бесполезен против суккубов, реальных или нет, но если нам встретится человек, то оружие может пригодиться.

На первом этаже я стянул фонарь, проверил уровень масла и решил, что нам с Мериме должно хватить.

Доктор ждал меня на крыльце.

На улице моросило, и мы надели плащи, висевшие возле двери, поскольку своими не запаслись.

Деревня была погружена во тьму, лишь в отдалении слабо светился оранжевый огонек в каком-то окне.

Несмотря на дождь, воздух оставался спертым – парило, как перед сильной грозой. В плащах нам было жарко, но вымокнуть тоже не хотелось. Кто знает, сколько мы пробудем на улице, да и дождь еще мог припустить. Нам пришлось выбирать меньшее из двух зол.

Я запер дверь гостиницы при помощи отмычек, чтобы не будить Леонтия и не сообщать ему тем самым о нашем отсутствии.

Путь до кладбища занял около двух часов. Мокрые, грязные и продрогшие, мы перелезли через ограду и отправились наугад искать в темноте склеп Вышинских. Я помнил, как Армилов сказал, что тот расположен в южной части кладбища, но найти его среди могил было нелегко. Мы проплутали минут сорок и наконец-то наткнулись на строение, выполненное в готическом стиле. Узкие конические шпили венчали свинцовые шарики, чуть ниже крыши шел ряд стрельчатых зарешеченных окошек. На массивной чугунной двери была выбита надпись, сообщавшая нам, что именно здесь нашли упокоение представители польского княжеского рода.

– Странно, – сказал я. – Дом рухнул, а склеп стоит.

– Последний приют зачастую оказывается на удивление долговечным, – проговорил Мериме, поднял фонарь повыше и внимательно осмотрел дверь.

Висячего замка на ней не было, зато посередине, прямо под искусно выполненным металлическим кольцом, служившим ручкой, зияла скважина. Я подергал дверь. Разумеется, она оказалась заперта. Я поставил саквояж на землю, раскрыл его, достал набор отмычек и начал подбирать нужную, одну за другой примеряя их к замочной скважине. Наконец механизм щелкнул.

Мериме потянул за кольцо, но дверь не подалась. Видимо, заржавели петли. Я присоединился к доктору. Вдвоем мы сумели сдвинуть с места неподатливую дверь, хотя это и стоило нам значительных усилий.

Внутри было темно и пахло сыростью. Мериме подднял фонарь, осветил заплесневелые стены и крутые ступени, уходящие вниз. Конец лестницы терялся во мраке, огня не хватало на то, чтобы осветить ее полностью.

– Будьте осторожны, – заметил Мериме, делая шаг вперед. – Ступени могут быть скользкими.

Держась руками за стены, мы начали медленно спускаться. Я в мгновение ока припомнил кучу жутких историй и страшных сказок, которые слышал в детстве от отца. Злобные колдуны, восставшие из гробов, так и торчали у меня перед глазами. Да и во взрослой жизни мне чертовщины хватало, случались вещи, пострашнее сказок.

– Вы обратили внимание, что на ступенях не так уж много пыли? – спросил доктор, опуская фонарь, чтобы мне было виднее.

Я наклонился и всмотрелся в истертый серый камень. Мериме был прав.

– Вы хотите сказать, что тут недавно кто-то проходил? Но тогда на ступенях остались бы следы.

– Вот именно, – многозначительно обронил Мериме, продолжая спуск.

– Объясните, – потребовал я.

– Предположим, вы приходили сюда некоторое время назад, но хотите, чтобы свидетельств вашего пребывания не осталось. Что вы сделаете?

– Сотру следы, – сказал я. – А, понял! Вместе с ними придется убрать и пыль, верно?

– Разумеется, – кивнул доктор. – Как же иначе?

Вскоре лестница закончилась, и фонарь осветил подземелье, в стенах которого имелось множество ниш. В каждой из них находилось по гробу. Некоторые были настолько стары, что превратились в груду досок. Все оплетала густая паутина. Ее ткали поколения пауков. Они сменяли друг друга, рождались и умирали в этом подземелье. Неужели здесь водились и мухи, служившие им пищей? Впрочем, насекомые обладают досадным свойством пробираться куда угодно.