Виктор Глебов - Жажда

– Может, вы сначала расскажете нам, как обнаружили тело своей хозяйки? – предложил я девушке и достал из ящика стола бумагу, перо и чернильницу. – Чтобы сразу покончить с этим.

– Будете записывать? – с тревогой спросила горничная.

– Разумеется.

– Хорошо, господин следователь. В то утро я поднялась в спальню мадам, хотела сказать, что завтрак готов, но на стук никто не ответил. Я решила, что хозяйка еще спит, и зашла, чтобы разбудить ее, однако в комнате никого не оказалось.

– Кровать была застелена? – осведомился Мериме, цепляя на нос очки.

– Нет, господин доктор, как это могло быть? Мадам не застилала свою постель, это моя работа.

– Да-да, конечно. Продолжайте.

– Так вот, мадам в спальне не было. Я отправилась ее искать, обошла весь дом и сад, но никого не нашла. На мои крики хозяйка не отвечала. Тогда я подумала, что она вышла за ворота, и решила пойти посмотреть. Когда я приблизилась к ограде, мне показалось, будто невдалеке что-то белеется – словно человек лежал в траве. Я подумала, что хозяйке стало дурно, и поспешила к ней на помощь. Вот тогда я и увидела… – Вирджини Лювье замолчала, прикрыла лицо руками.

Мериме встал, подошел к своему саквояжу, достал из него пузырек.

– Это было давно, – сказал он, налил в стакан капли и разбавил их водой из графина. – Успокойтесь. Все уже прошло. Вот, держите. Выпейте, и вам станет легче.

– Спасибо, доктор, – девушка приняла у него из рук лекарство. – Вы не представляете, что я пережила в ту минуту! Да и потом тоже.

Она немного успокоилась, поправила прядь, выбившуюся из-под платка и упавшую на бровь, потом продолжила:

– Вы хотите еще что-нибудь знать о том утре, господин следователь?

– Граф был дома, когда это случилось?

– Да, господин Ауниц и послал меня за мадам.

– Вот как?

Девушка кивнула.

– Не хочу показаться нескромным, но это важно. Мадам с супругом спали порознь?

Горничная вернула Мериме стакан и ответила:

– Вообще-то нет. Но вечером накануне у них вышла ссора, и мадам легла в спальне для гостей. В той, что с зелеными обоями и где из окон видны яблони.

– Вы не знаете, из-за чего была размолвка?

– Нет, господин следователь. Я не имею обыкновения подслушивать под дверьми.

– Ну что вы, мадемуазель, я ничего такого не предполагал. Но, может, вы слышали что-то случайно? Это могло бы оказаться важным для расследования, понимаете?

Вирджини Лювье кивнула и проговорила:

– Да, но уверяю вас, я знаю лишь то, что они поссорились. Это было заметно по ним, особенно по мадам. Но я не знаю причины.

– Хорошо, мадемуазель Лювье. Думаю, это все. Перейдем…

– Прошу прощения, – перебил меня доктор. – Могу я тоже кое о чем спросить?

Девушка вопросительно взглянула на меня. Я кивнул.

– Прошу вас.

Мериме улыбнулся горничной и произнес:

– Я обратил внимание, что у вас французская фамилия, но выглядите вы скорее как испанка, да и говорите с легким акцентом.

Надо же, а я, конечно, этого не заметил. Мои познания во французском языке ограничивались гимназическим курсом.

– Мой отец, француз, женился на испанке, – ответила Вирджини Лювье. – Я довольно долго жила близ Мадрида.

– Благодарю вас за то, что утолили мое любопытство. Физиогномистика – мое хобби, – соврал Мериме.

– А теперь будьте добры, скажите, зачем вы хотели меня видеть, – сказал я.

На лице девушки отобразилось смятение.

– Это произошло сегодняшней ночью, господин следователь! Мне не спалось – после смерти хозяйки со мной это случается – и я подошла к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Говорят, это помогает от бессонницы. Но когда я отдернула занавеску, то увидела нечто такое, что заставило меня отшатнуться. То есть, по правде говоря, вначале я смутилась, а потом уже пришла в ужас. – Вирджини Лювье сделала многозначительную паузу.

– И что же вы увидели, мадемуазель?

– Мужчину! – торжественно произнесла горничная. – Абсолютно голого! – Она замолчала, ожидая нашей реакции.

Признаться, я был растерян, поскольку подобного заявления ожидал менее всего.

– Вас это так напугало? – спросил Мериме.

– Нет, господин доктор, – ответила горничная, краснея. – Это меня лишь смутило. А напугало то, что этот человек весь был покрыт крестами.

– В каком смысле? – спросил я.

В самом по себе факте появления обнаженного мужчины на территории графского поместья я не был склонен видеть особого повода для беспокойства. У нас на святой Руси иной раз и не такое случается. Но вот упоминание о раскраске этого субъекта показалось мне любопытным. Оно заслуживало моего внимания.