Виктор Глебов - Жажда

– Я не обращал внимания на детали. Больше на лица.

– Ну, конечно, – доктор усмехнулся. – Уверен, Виолетту вы запомнили лучше всех.

– Вовсе нет. Отца и мать… – Я осекся и встал посреди дороги.

– Что с вами? – спросил Мериме, оборачиваясь.

– Когда я был в морге, женщина, которую никто не смог опознать, показалась мне знакомой. Теперь я уверен в том, что на портрете было изображено именно ее лицо. Это Марина Вышинская!

Доктор заметно вздрогнул.

– Не шутите так, господин Инсаров, – сдержанно сказал он.

– Говорю вам!

Мериме положил руку мне на плечо и проговорил:

– Вы увлеклись. Люди не умирают дважды, а та особа, о которой вы говорите, ушла из жизни около двухсот лет назад. Идемте, я дам вам успокоительное и что-нибудь укрепляющее.

Я не сдвинулся с места и заявил:

– Конечно, это звучит абсурдно, да и художник мог рисовать не совсем точно, однако сходство просто поразительное.

– Совпадение. Иного объяснения и быть не может. Да и потом, не забывайте, что у мертвецов черты лица меняются. Это просто рыжеволосая женщина.

Я кивнул. От слов доктора мне стало немного спокойней. Все-таки я, как и он сам, всегда предпочитал материалистические объяснения всех событий и явлений.

Мы пошли дальше.

– Насчет пожара вы подумайте, – проговорил спустя пару минут Мериме. – Мне известны случаи, когда люди шли на куда большее преступление, чтобы скрыть улики и избежать наказания.

– Вы, конечно, правы. Пожар может оказаться звеном в цепи событий, но как узнать, так ли это? Огонь пожирает все следы.

– Увы, – Мериме с сожалением качнул головой. – А вот уже и «Дионис».

Едва мы подошли к ступеням гостиницы, из двери выбежала молодая женщина, даже, пожалуй, девушка, укутанная в большой темно-коричневый платок.

Она увидела нас, остановилась, пару секунд помедлила в нерешительности, быстро переводя взгляд с меня на доктора, затем бросилась Мериме на шею и воскликнула:

– Наконец-то я вас нашла!

– Что случилось? – спросил тот в недоумении. – Несчастный случай? Где? С кем? Разве доктора Фаэтонова нет на месте?

– Гораздо хуже! – отозвалась девушка, отняв лицо от груди Мериме и с мольбой глядя ему в глаза. – Мне нужно рассказать вам о том, что я видела этой ночью!

У нее был заметный французский акцент.

– Кажется, это к вам, Петр Дмитриевич, – сказал доктор, вежливо, но решительно отстраняя от себя женщину.

Та перевела взгляд на меня.

– Это вы из полиции? – Она явно была смущена своей ошибкой.

Я поклонился и представился:

– Старший следователь Инсаров, мадемуазель. К вашим услугам.

– Я почему-то думала, что вы старше. Простите, господин… – добавила она, обращаясь к доктору.

– Анри Мериме, – назвался тот и слегка поклонился. – Врач.

Девушка нервно хихикнула.

– Вы француз?

– Именно так. Впрочем, я живу в России уже давно.

– А я нет. Совсем мало.

Я заметил, что девушка довольно хорошенькая: смуглая кожа, черные живые глаза, чувственные губы, высокие скулы, точеный носик. Пожалуй, ее можно было даже назвать красавицей.

– Меня зовут Вирджини Лювье, я служила горничной у мадам Ауниц, пока… – губы у девушки предательски задрожали, – пока она не умерла.

– Может, нам будет удобнее говорить в гостинице? – предложил Мериме, распахивая дверь. – Мы с господином Инсаровым обосновались здесь и не жалуем полицейский участок.

– Хорошо, только умоляю, выслушайте меня!

Мы вошли в заведение.

Леонтий поднял на нас глаза.

– Вижу, вы нашли господина полицейского, – проговорил он, обращаясь к девушке.

– Да, к счастью, – сказала та.

Я подошел к стойке, подался вперед и шепнул:

– Это она приходила?

Леонтий кивнул в знак согласия.

Меня удивил столь поздний визит девушки, но, вероятно, у нее просто не было иной возможности выбраться из дома.

Мы поднялись в мой номер. Я зажег свечи в канделябре и приоткрыл окно, чтобы впустить немного ночного воздуха. Мериме подвинул стул поближе к Вирджини Лювье.

– Прошу вас, садитесь, – сказал я, запирая дверь. – И рассказывайте все подробно. Не беспокойтесь ни о чем, мы вас слушаем. – Я видел, что девушка находится в нервном возбуждении, и старался говорить как можно спокойней.

Можно было попросить у доктора настойку лауданума, но он не любил тратить свои снадобья без острой необходимости. Кроме того, я опасался, что спиртовой раствор опия подействует на девушку слишком уж сильно.

Вирджини Лювье села. Мы с Мериме расположились напротив. Доктор снял очки и в сотый раз за день принялся не спеша протирать их платком.