Игорь Лебедев - Метод римской комнаты

— Из-за вас столько смертей… — не удержался Илья Алексеевич.

— А мне их не жалко! — зло воскликнула Александра Львовна, и весь облик ее сделался страшным и отталкивающим. — Мармонтов-Пекарский вечно таскался по проституткам, любовницы щеголяли у него в новомодных нарядах, а жена донашивала обноски. Князь Данишевский промотал целое состояние, изменял жене с прислугой буквально у нее на глазах…

— А чем же провинилась Алина? — тоже повысил голос Ардов.

Женщина осеклась и сникла. Илья Алексеевич встал и отошел к окну, не желая показывать, какие чувства вызывает в нем смерть этой девушки. Он положил на язык сразу несколько белых горошинок из колбочек в своей наручи. На некоторое время восстановилось молчание. Успокоившись, сыскной агент вернулся за стол.

— А как вы поняли, что письма приходят от меня? — не удержалась Богданова от вопроса, который, видимо, вызывал у нее жгучий интерес.

— Я заметил конверт с золотым обрезом в вашей сумочке, когда вы доставали платок для вдовы Мармонтова. Очевидно, это было третье ваше письмо, которое после визита в полицейский участок вы и отправили Бессонову. Такой же конверт я видел у него накануне. К тому же, изучив расположение кресел во время сеанса, мне стало понятно, что именно с вашего места открывался наилучший обзор — остальные сидели либо боком, либо перекрывались колонной.

— Да… У него из рукава капала кровь, — припомнила Александра Львовна.

Богданова встала. За ее спиной возник Африканов.

— Что теперь со мной?

— Вас будут судить за шантаж, Александра Львовна. Статья 615 «Уложения о наказаниях»: «Побуждение с целью доставить себе или другому лицу выгоду к передаче имущества или к вступлению в иную невыгодную сделку посредством угрозы оглашения вымышленных или истинных сведений об учинении деяния, наказуемого как тяжкое преступление».

Богдановой, кажется, это было безразлично.

— Хотя вы, бесспорно, являетесь виновницей всех этих смертей…

Бессонов сидел перед Ардовым и невидящими глазами смотрел в окно, в котором мелькали ноги пробегающих мимо прохожих. За прошедшую ночь доктор, казалось, постарел лет на десять, от былого лоска не осталось и следа.

— Что было в пакете, который доставил адъютант Кострова? — спросил Илья Алексеевич.

— Тот самый долгожданный приказ военного министра об учреждении психологической лаборатории для нужд армии под моим руководством, — помолчав, ответил Бессонов. — Я несколько раз пытался отказаться, но было уже слишком поздно, он держал меня как на удавке.

Андрей Феоктистович обхватил пальцами шею, чтобы показать, какой сильной была над ним власть.

— Вы имеете в виду человека с тростью?

Доктор обратил к Ардову взгляд, полный неподдельного ужаса.

— Не надо, Ардов, — прошептал он дрожащими губами. — Не пытайтесь найти его. Забудьте! Это дьявол! Настоящий дьявол. Вам не удастся его переиграть. Не впускайте его в свою жизнь — вы потеряете все.

— Все самое дорогое я уже потерял, — спокойно ответил Илья Алексеевич. — Как его звали?

Поняв, что уговоры не возымеют действия, Бессонов смирился.

— Он представлялся Мервусом Карлом Донатовичем, но это одно из многих его имен. Кто он на самом деле — не знает никто. Как-то он говорил, что окончил гимназию в Одессе, университет в Базеле.

— Это он познакомил вас с женой генерала Кострова?

— Да, попросил провести пару сеансов. Я проявил неосмотрительность, дал ей основания считать меня не только своим доктором…

— Идею с тестированием военных принесла она?

Бессонов кивнул.

— Позже я понял, что это и было целью Мервуса, — с горечью добавил он.

— Это он приставил к вам Энху?

— Да. Когда я догадался, что он намерен использовать лабораторию, чтобы всерьез влиять на кадровую политику в русской армии, я ужаснулся и попытался отступить. Тут-то он и показал свою суть… Это было ужасно… Клянусь, я бы покончил с собой, но он угрожал расправиться с Алиной!.. Он велел своей китаянке обставлять все смерти таким образом, чтобы при желании подозрение можно было бросить на мою дочь… Смерть Богданова предполагалось выдать за самоубийство с предсмертной запиской, в которой он бы признался в расправе над Мармонтовым и Данишевским из-за этих своих махинаций на бирже… Мервус полагал, что таким образом дело удастся закрыть, а улики против Алины останутся у него в запасе на случай, если я буду проявлять несговорчивость.