Джулиан Барнс - Артур и Джордж

– Минувшей ночью вы пришли на луг именно в этой сорочке? Похоже, сменили вчерашнюю на свежую. Крови-то не видно.

Джордж не ответил. Просто не видел в этом смысла. Скажи он «нет», офицер тут же припер бы его к стенке: «Стало быть, вы признаете, что минувшей ночью приходили на луг. Где сорочка, в которой вы были вчера?» До этого момента Джордж по собственному ощущению проявлял полную готовность к сотрудничеству, а впредь решил давать ответы лишь по существу дела, игнорируя наводящие вопросы.

В тесной камере света было мало, а воздуха и того меньше; в нос шибал запах отхожего места. Даже воды для умывания не предусматривалось. Часы у него изъяли, но, судя по всему, сейчас было около половины третьего. Две недели назад, размышлял он, каких-то две недели назад мы с Мод подкрепились в «Белль-вью» жареной курицей и яблочным пирогом, а после отправились по намывному променаду к замку, где я позволил себе легкомысленное замечание насчет Закона о продаже товаров и услуг, а какой-то прохожий безуспешно указывал нам на Сноудон.

Присев на низкую тюремную койку, Джордж старался дышать неглубоко и часто, а сам ждал, что будет дальше. Через пару часов его отвели на допрос к Кэмпбеллу и Парсонсу.

– Итак, мистер Эда-алджи, вам известно, для чего мы здесь.

– Да, мне известно, для чего вы здесь. Правильно говорить не «Эда-алджи», а «Эдл-джи».

Кэмпбелл не отреагировал. А про себя сказал: отныне, господин солиситор, я буду сам решать, как мне к вам обращаться.

– Вы осведомлены о своих законных правах?

– Думаю, да, инспектор. Нормы полицейской процедуры и доказательного права мне известны. Равно как и право обвиняемого хранить молчание. Я знаю, какие положены компенсации в случае необоснованного ареста и неправомерного лишения свободы. Знаю, к слову сказать, и Закон о диффамации. Помимо всего прочего, я знаю, в какой момент вы обязаны предъявить мне обвинение и в какой срок после этого предать меня суду.

Кэмпбелл заранее приготовился встретить сопротивление, хотя и не такое, к которому привык, зачастую требующее вмешательства сержанта и нескольких констеблей.

– Что ж, это облегчает нашу задачу. Случись нам преступить закон, вы, безусловно, нас тут же проинформируете. Итак, вам известно, почему вы здесь.

– Я здесь потому, что вы меня арестовали.

– Мистер Эда-а-алджи, не надо умничать. Мне попадались куда более крепкие орешки, чем вы. Ну, отвечайте, почему вы здесь.

– Инспектор, я не намерен отвечать на утвердительные высказывания, которыми вы, по всей видимости, сбиваете с толку непосвященных. Я также не намерен реагировать на уловки, которые отвергаются нашей судебной системой как подтасовка компрометирующих сведений. Но на любые ваши конкретные вопросы, имеющие отношение к делу, отвечу со всей возможной правдивостью.

– Очень любезно с вашей стороны. Тогда рассказывайте про Капитана.

– Про какого Капитана?

– Здесь вопросы задаю я.

– Среди известных мне людей нет человека по прозванию Капитан. Уж не капитана ли Энсона вы имеете в виду?

– Вы дерзите, Джордж. Мы знаем, что вы посещаете Капитана в Нортфилде.

– Не припоминаю, чтобы мне доводилось бывать в Нортфилде. В какие же даты я, по-вашему, туда наведывался?

– Расскажите, что представляет собой грейт-уэрлийская банда.

– Грейт-уэрлийская банда? Теперь вы сами заговорили, как в бульварном детективе, инспектор. О такой банде я даже не слышал.

– Когда вы встречались с Шиптоном?

– Мне незнаком человек по фамилии Шиптон.

– Когда вы встречались с носильщиком Ли?

– С носильщиком? Вы имеете в виду вокзального носильщика?

– Если вы так настаиваете, будем называть его вокзальным носильщиком.

– Никакого носильщика Ли я не знаю. Впрочем, я мог кивать носильщикам, не зная, как их зовут, и один из них вполне мог носить фамилию Ли. На станции Уэрли-Чёрчбридж служит носильщик по фамилии Джейнс.

– Когда вы встречались с Уильямом Грейторексом?

– Мне незнаком… Грейторекс? Мальчик в поезде? Гимназист из Уолсолла? Он-то тут при чем?

– Здесь вопросы задаю я.

Молчание.

– Итак, Шиптон и Ли состоят в грейт-уэрлийской банде?

– Инспектор, мой ответ на этот вопрос вытекает из всех моих предыдущих ответов. Сделайте одолжение, не оскорбляйте мои умственные способности.

– Для вас так много значат ваши умственные способности, мистер Эда-а-алджи?

Молчание.

– Хотите быть умнее всех, да?

Молчание.

– И выказывать свое интеллектуальное превосходство?