Борис Барабаш - Последний еврей из КГБ

Руководство страны в тот год не подвело. Но родители взяли отгулы, и впереди замаячила перспектива четырех выходных. Решено было ехать в Кишинев. Там жила старшая мамина сестра с семьей. От Одессы до Кишинева – 180 километров. Но виделись мы с родственниками редко, всего несколько раз в году. Летом они выбирались к нам на море, зимой или осенью – мы к ним. Но в Кишиневе нам всегда были рады той неподдельной радостью, которую нечасто встретишь в нашем мире. Гвоздем программы были споры о политике. Мой дядя, еврейский писатель Ихил Шрайбман, и папа отстаивали свои точки зрения, вытаскивая аргументы, как тузы из рукава. Я смотрел и слушал заворожено. Казалось бы, вот папин довод побеждал. Но нет! Дядя Ихиль мастерски парировал удар. Спор возгорался с новой силой. В тот приезд всё шло традиционно. Но неожиданно традиция была нарушена – в бой вступила мать писателя Шрайбмана, 90-летняя Роза. По-русски она не говорила. Это ей было ни к чему. В магазине объяснялась по-румынски, дома – на идиш. Не любила Роза и СССР. Считала его безбожным государством. И поэтому он ей тоже был ни к чему. В СССР об этом ничего не знали. Хотя бы здесь Союзу крупно повезло.

Наблюдая пикировку своего старшего сына, Ихиля, с моим папой, и ничего не понимая из сказанного, Роза вдруг спросила отца на идиш:

– Я смотрю, ты грамотный мальчик. Говорят, что ты даже имеешь образование!

– Да, – скромно ответил папа.

– О! Так я хочу тебя что-то спросить. Уже давно.

– Да, конечно. Спрашивайте.

– А что я слышала? Что уже подсчитали, сколько километров до Солнца!?

– Да. Давно.

– А как же это возможно?

– Ну, как Вам сказать… Смотрите. Вы когда-нибудь эхо слышали?

– Эхо? Конечно! А при чем здесь эхо?

– Сейчас скажу. Знаете, как эхо получается?

– Нет. А что такое?

– Эхо получается так. Вы издаете звук. Это значит, что Вы колеблете воздух, создаете такие маленькие волны. Как на воде. Понимаете?

– Ну, допустим.

– Эти колебания, то есть маленькие волны, куда-то идут. В то направление, в какое Вы направили звук. Вот, например, Вы смотрите на гору и туда кричите. Значит, звук Вашего голоса идет туда, к горе. Понимаете?

– Звук идет туда? Интересно!

– Дальше звук, то есть воздушная волна, бьется об гору и возвращается к Вам.

Тут папа стал иллюстрировать воздушную волну. Он понесся к стене. Со стороны можно было подумать, что он – лебедь из балета «Лебединое озеро». Отец драматически коснулся стены и, плавно двигая руками, полетел назад к Розе. Розу это не смутило. Она долго смотрела на отца, и, пожевав губами, сказала:

– Никогда не видела, чтоб так было. Но, пусть. Пока только не пойму, где тут солнце.

– Конечно, Вы не видели, как звук бьется. Это же воздух. Вы воздух видите? Так вы и не видите его волны. Так вот. Когда воздушная волна, которую Вы сами и подняли тогда, когда издали звук, к Вам возвращается, Вы слышите как бы свой голос. Так? Так это и есть эхо. То есть Ваш отраженный звук.

– Так. Это я, предположим, поняла. Интересно. Но что же дальше?

– Сейчас скажу. Мы уже близко.

– Да. Давай.

– Ученые это свойство звука заметили. Они также узнали, какое расстояние звук пролетает за единицу времени. Ну, скажем, за минуту, или за час. И, вот. Ученые взяли, и направили звук на Солнце. Звук полетел, ударился о Солнце, и вернулся на Землю. Ученые подсчитали, сколько времени звук летел. Звук, примерно, пролетает за час 1000 километров. Чуть больше, но пусть будет 1000 километров в час. И он вернулся, через столько-то часов. Значит, берут 1000 километров и умножают на время, которое звук летел. Вот так и определили расстояние до Солнца.

– И сколько получилось?

– 149 миллионов километров.

– 149 миллионов километров!?

– Да.

– Ты думаешь, я им верю?

Папа растерялся. Он уважал науку. Наука объясняла всё. А если и не объясняла, то позже объяснит. А здесь… Папа несколько раз набирал глубоко воздух в легкие. Я думал, что он сейчас что-нибудь скажет. Но он молчал, и только глубоко дышал. Наконец он сказал:

– Ну, хорошо, Роза. Мы пойдем. Не будем Вам мешать.

– Да, хорошо. И спасибо! Ты хорошо рассказываешь. Только не позволяй им себя обманывать. Я помню, в молодости мне сказали, что люди летают. Пошла к раввину, а он сказал, что это – ерунда. Такого не может быть. И кто оказался прав? Смотри! Только шмок верит всему, что говорят.

Мы вышли. Папа не знал, куда прятать глаза.

– Вот так, сынок! Видел? – только и сказал он.

Я тут вспомнил, что мама просила купить творог, и мы с удовольствием пошли в молочный магазин.