Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

И снова прозвучал этот короткий торжественный смешок, хотя на этот раз не такой резкий.

— На какой улице? — подтолкнул Мэтью, когда понял, что молчание вновь начинает затягиваться.

Джулиан стоял, не спеша отвечать. Затем он вновь прислонился лбом к холодному стеклу, за которым кружились вихри снега.

— Недалеко отсюда. — Его голос снова стал слабым и далеким, в нем сквозили боль и беспокойство. — Вчера утром я видел ее из этого окна. Ох… нет, она не настолько близко к этой гостинице, чтобы ее постояльцы могли дойти туда пешком. Но я все равно видел ее. Она все такая же. Я постоянно ее вижу.

— Там… что-то произошло?

— Что-то, — передразнил Джулиан. Он снова глубоко вздохнул и прерывисто выдохнул. Казалось, перед его взором расцвел призрак. — На этой улице я совершил свое первое убийство, — сказал он. — Я убил маленького мальчика.

Аддерлейн, — вспомнил Мэтью. Перед его глазами встала жуткая картина: мертвый ребенок в башне, а затем ужасающе трагическая реакция его матери.

— Тебя это шокирует? — спросил Джулиан, продолжая стоять, прижавшись лбом к стеклу. — Наверное, ты думаешь, что я — один из самых мерзких людей на Земле?

— Я пока не знаю всей истории, — осторожно сказал Мэтью.

— Ах, истории! — хмыкнул Джулиан. — Ты говоришь так, будто что-то в этом имеет смысл. Нечто с началом и концом. Но нет ни того, ни другого. Я убил ребенка на той улице и… он не заслуживал такой смерти.

— А хоть какой-то ребенок разве заслуживает?

— Ты хочешь встать на мою защиту, Мэтью? Ну разве не забавно? Член агентства «Герральд», законопослушный хер, который верит, что миром можно управлять с помощью порядка — встает на мою защиту! Это все Судьба, Мэтью! А Судьбе известны только хаос и путаница. Хорошо, если ты хочешь сказку на ночь, я расскажу ее тебе! Историю, которая согреет твое сердце холодным зимним утром. Тебя это устроит? — Выражение его лица, когда он повернулся к Мэтью, было просто ужасным.

— У нас есть время, — ответил Мэтью.

— Время истекает, — обронил Джулиан, вздохнув. Затем он начал рассказ: — Когда-то я должен был стать офицером Королевского флота. Таков был замысел моего отца. Сделать из мальчика, который пришел в этот мир, убив его жену, высокопоставленного офицера. Я казался ему бесполезным, но должен был пойти по стопам старшего брата, чтобы хоть чего-то достичь. О, какое чудесное это было время! Он отправил меня в школу здесь, в Лондоне. Мне организовали уроки, которые вели ветераны военно-морского флота. Изо дня в день… плавание, мореходство, порядок, дисциплина , дисциплина и еще раз дисциплина. — Он замолчал, и Мэтью показалось, что он стиснул зубы, чтобы переждать какую-то боль. — Дисциплина, — продолжил Джулиан, вновь обретя голос. — А я презирал это все! Все, что делалось мне во благо. Бедный Джулиан, непутевый мальчишка, который время от времени промышлял мелкими кражами в магазинах, дразня закон . Да, я дразнил закон и дразнил Господа… и тех господ , что окончательно запрели на своих палубах. Они относились к членам своих экипажей, как к ненужному мусору, которому самое место в трущобах, на улицах. Таким же должен был стать и я. Стань я одним из них, и это открыло бы мне путь в высшее общество . Высшее общество, — повторил он с едкой остротой. — Как будто оно хоть когда-нибудь имело для меня значение!

Некоторое время Джулиан молчал, переводя дыхание. Мэтью не торопил его и не пытался задавать наводящих вопросов. История продолжится, когда Джулиан будет готов. Так и вышло.

— В день моих экзаменов, — тихо сказал Джулиан, — я не явился. Я просто решил, что такая жизнь не для меня. И я знал, как мне достанется за это от отца. Все то же самое, ничего нового. Поэтому я пошел в таверну и напился. Я пил целый день. Затем вышел — точнее, выбрался, с трудом передвигая ноги и спотыкаясь — и сел на прекрасную лошадь, которую на днях попросту украл. Да. Бедный-бедный Джулиан… этот непутевый мальчишка . — Он покачал головой из стороны в сторону, словно раненый зверь, стремящийся сбросить с себя боль. — И эта прекрасная лошадь подвела меня. Всего секунда невнимательности, резкое натяжение поводьев, неловкое движение шпорой… — Он вздохнул. — Что бы это ни было, но моя лошадь взбесилась. Я пытался обуздать ее, пытался хотя бы увести с улицы. А потом там оказался он . Прямо подо мной. И я сбил его. Сбил с ног, словно это был мешок с дерьмом…

На той улице, — подумал Мэтью. — Той улице, что находится недалеко отсюда, и которая навечно поселилась в кошмарах Джулиана.