Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

Повисло напряженное ожидание.

Наконец ночной управляющий глубоко вздохнул — должно быть, он почувствовал большое облегчение, услышав слова «заплатить вдвойне».

— Прошу прощения за столь грубый стук в дверь, сэр. Пара из соседнего номера вызвала обслугу и сказала, что, судя по звукам, здесь дерутся человек десять. — Он заговорщицки понизил голос. — Прошу не держать зла на лорда и леди Тарленторт за их впечатлительность.

— Я все понимаю, — закивал Джулиан, не переставая улыбаться.

Принеся еще несколько извинений, обменявшись с Джулианом любезностями и пожелав графу Пеллегару доброго здравия, ночной управляющий и его помощник удалились. Казалось, напряжение в коридоре рассеялось, лишь когда они пропали из виду. Подождав еще пару секунд, Джулиан вернулся в комнату, тут же закрыл дверь и запер ее. Едва сделав шаг в сторону Мэтью, он поморщился и покачнулся с резким выдохом — будто только сейчас боль обрушилась на него. Джулиан устало привалился к стене, закрыл глаза и попытался перевести дух.

Наконец, после пары минут отдыха и быстрого мысленного анализа последних событий, он вспомнил, с чего началась потасовка. Ключ . Джулиан с трудом оттолкнулся от стены, перешагнул через тело графа и стал осматриваться в поисках цепочки и ключа.

Измученный Мэтью все еще подпирал стену рядом с уничтоженным клавесином, отвернувшись от тела барона Брюкса. Это хладнокровное убийство до сих пор стояло у него перед глазами, вызывая волны отвращения. Будь его воля, он незамедлительно покинул бы эту комнату.

Тем не менее, увидев, что, несмотря на травмы, Джулиан продолжает миссию, Мэтью заставил себя собрать в кулак остатки сил. Он тоже оттолкнулся от стены и ощупал самые болезненные из своих ушибов. Похоже, ребра не были сломаны, однако в том, что уже завтра все его тело будет покрыто россыпью синяков, не оставалось сомнений.

— С тобой все в порядке? — спросил Джулиан, обыскивая пол. — Выглядишь ужасно. Тебя же не вырвет?

— Со мной все в порядке. И нет, меня не вырвет.

Джулиан кивнул в сторону мертвого графа.

— Этот ублюдок чуть не мне грудь не проломил. И этот его удар в челюсть… Богом клянусь, меня еще никогда так сильного не били! Я чуть язык не проглотил. Ах! Ну, наконец-то! — Джулиан поднял ключ на цепочке, который ему удалось найти только после того, как он заглянул под левую руку трупа — видимо ключик скользнул по полу во время драки.

Разгибаясь, Джулиан поморщился, ему даже потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя после приступа головокружения.

— Зараза, — проскрипел он, собираясь с силами и восстанавливая дыхание. — Ладно… сердце бьется — уже хорошо. Давай-ка выясним, что там, в саквояже.

Мэтью проследил, как Джулиан, кривясь, поднял его с пола.

— Чертовски тяжелый! Похоже, в нем не только ценные бумаги. — Он вставил ключ, отпер оба замка и открыл застежки, после чего сел на пол напротив Мэтью, широко раскрыл саквояж и одним на удивление яростным — даже презрительно яростным — движением вытряхнул содержимое на половицы.

Из саквояжа вывалилось десять золотых слитков, каждый длиной с указательный палец и шириной с два. Золото приглушенно поблескивало в свете ламп, пока Мэтью и Джулиан молча взирали на него. Оба понимали, что перед ними на полу сейчас, должно быть, лежит целое состояние.

Через пару мгновений Джулиан спросил:

— Как ты думаешь, сколько они стоят?

— Понятия не имею, — ответил Мэтью. — Но думаю, что на такую сумму можно жить в этом Гранд-Люксе целый год. Возможно, этого даже хватит, чтобы снять здесь весь этаж.

Джулиан поднял саквояж и заглянул внутрь. К темно-серой кожаной подкладке было предусмотрительно пришито десять карманов. Не найдя внутри больше ничего примечательного, он оттолкнул саквояж прочь.

— Интересно, что они привезли золотые слитки, а не монеты, — задумчиво произнес Джулиан. — Как думаешь, почему так?

У Мэтью мелькнула догадка.

— Шуба из шкуры белого медведя, — сказал он.

— Что ?

Вместо ответа Мэтью мобилизовал остатки сил и попытался выпрямиться, не опираясь на стену. Сделав от нее всего шаг прочь, он покачнулся и едва не рухнул лицом в пол. Титаническим усилием удержав равновесие, он все же выпрямил спину и осторожно направился в спальню, где в мраморном камине мирно потрескивали поленья. Самым примечательным предметом мебели в комнате была кровать под балдахином с высоким изголовьем, украшенным резным изображением леса. Рядом с ней стояло отделанное золотом кресло, на котором и лежала та самая громоздкая белая шуба графа.