Валентин Лавров - Ненависть вождя и любовь разбойника

— Сегодня оглядимся, а послезавтра брать сейфы надо. Пойдём ночью, когда все уйдут, только сторожа останутся. Касса на втором этаже. Ты, Ведро, возьмёшь с собой арматуру, какая требуется. Заяц тебе поможет. Выгребайте всё подчистую.

Ведёрников слушает, смекает: «Ночью бандитам легче скрыться! Пусть днём идут!» Уж очень ему хотелось отличиться, именное оружие с табличкой получить: «За беспощадную борьбу с контрреволюцией». Говорит:

— Зачем сейфы корёжить? Это шумно, да и времени надо много. Несколько часов понадобится. Идти надо днём, когда кассир на месте. Кассиру яйца дверями прищемим, он сам ключи отдаст.

Яшка развеселился:

— Молодец, Ведро, дело буровишь! Если сам не откроет, ты ему яйца и прижмёшь, ха-ха!

Все грохнули смехом.

И дальше Яшка самым серьёзным тоном расписал роли. Решили брать кассы, как советовал Ведро, в два часа дня.

На другой день была пятница.

Зайцев и Ведро прошлись по коридорам торговой фирмы, огляделись. Два громадных сейфа действительно стояли в бухгалтерии на втором этаже.

Ведро сказал:

— Шкафы от Штаудена, дверцы на трёх замках. Модель старая, но прочная. Открыть можно.

Вечером собрались в трактире Ананьина. Яшка не пришёл. Распоряжался Барин. Он оглядел подельников и сказал:

— Собираемся завтра у книжного магазина Фадеева, что на Лубянской горке. Яшка Кошелёк сразу приедет на точку. Ты, Вася, в большой крытой коляске жди во дворе. Через Ветошный выскочим на Москворецкий мост и — в Замоскворечье. На Балчуге в доме Березниковой живёт маруха Яшкина, отсидимся у неё, нас никто не найдёт… А ты, Ведро, возьми извозчика и жди с той стороны моста, на Балчуге. Мы пересядем на свежих лошадей.

Ведро слушал внимательно, согласно кивал головой и запоминал: «На Лубянке будут счастливы узнать подробности! Во мне перестанут сомневаться. Скоро Яшке кранты, а мне награда!»

…С утра пораньше Барин послал рядовых бойцов — «пехотинцев» — наблюдать:

— Какое движение будет у Торгового дома «Виталиев и Слонов» на Никольской?

На другой день вечером в Малаховку, куда в тот день уехали Кошельков и Яшкин друг, недавно бежавший с этапа Мартазин, прибыл главарь «пехотинцев». Доложил:

— Чекисты набились в соседние здания во дворе, чуть не полк выдвинулся! Ждали налётчиков до половины пятого, потом разошлись.

— Боятся нас! — весело сказал Кошельков. Кивнул Мартазину и Емельянову: — Едем на Солянку, в Малый Ивановский, дом два. Посетить надо нашего отчаянного шнифера Ведро. Оказалось худым это вёдрышко! — и засунул браунинг за ремень.

Прикатили в Малый Ивановский. Ведёрников жил в полуподвале. Маруха, Ведёрников и оба ребёночка сидели за столом, пили из самовара чай с пряниками. Умильная картинка, прямо как рисунок Елизаветы Бём.

Увидав бандитов, Ведерников всё понял. С испугу протянул Кошельку руку, тот её не пожал. Произнёс:

— Ведро, ты хоть и не плотник, да стучать охотник.

Ведёрников попросил:

— Яша, пусть дети выйдут, умоляю…

— Я к детям претензий не имею. — Повернулся к женщине: — Сударыня, прошу, детей уведите! Им рано видеть, что бывает с плохими дядями. А тебе, Ведро, скажу старинную африканскую пословицу: «Сколько мартышка ни хитри, а жопа всё равно голая!» Жизнь так прекрасна, а ты её испоганил. Ты хотел смерти мне и моим братьям. Вот за это маслину получай!

Все трое одновременно выстрелили в голову чекиста. Окровавленные мозги забрызгали Яшкины сапоги.

Вот как этот эпизод описан в секретном отчете НКВД:

«Обзор деятельности ББ — ударной группы по борьбе с бандитизмом.

Зверское убийство с целью мести сотрудника Уголовного отдела МЧК Ведёрникова. Кошельков не умел прощать измены. Узнав, что Ведёрников содействует органам власти в его поимке, Кошельков совместно с несколькими товарищами из своей банды (Емельянов и Мартазин) явились на квартиру Ведёрникова в Малом Ивановском переулке, в присутствии родных последнего устроили над ним суд и, объявив ему смертный приговор, расстреляли здесь же в квартире. Детей и сожительницу не тронули».

Беда придёт, когда её совсем не ждёшь.

По какому-то случаю повязали приятелей Кошелькова: Лёшку Картавого и Гришку Кобылью Голову. Прежде чем к стенке поставить, стали их допрашивать, да так, что в камеру идти уже не могли: весь организм отбили, мочились кровью, зубов передних не оставили, сволочи!