Вадим Деружинский - Чёрная лента

Алесь вдруг встрепенулся и ударил ладонью по колену, прервав рассуждения профессора:

— Кажется, я вспомнил! Точно, вспомнил…

— Что именно вы вспомнили? — спросил, выпрямившись в кресле, Ян Янкович.

— Я вспомнил, как выглядела эта пропавшая восковая статуя, — закивал головой журналист. — Это был офицер полиции.

— Кто? — удивился профессор.

— Полицейский, — повернулся к нему Минич. — Он стоял с приподнятой рукой. В обыкновенной полицейской форме. На голове фуражка, а вот лицо я не разглядел — оно было в тени… И сам он стоял в тени. Рядом была восковая фигура Джека-Потрошителя, который какой-то девице резал горло, а этот стоял за ним, у стены. Я и обратил внимание на странность: маньяк из Лондона, а полицейский в нашей форме. Но тут же об этом забыл… Вы должны понимать мое состояние — у меня тогда еще не выветрился из головы буйный вечер в ресторане «Грюнвальд»…

Дайнович и приведенный им гость переглянулись.

— Теперь многое становится понятным… — поднял брови Янкович. — Убийца был в полицейской форме. На это и клюнули те, кого он убивал. Служит ли он на самом деле в нашей полиции — вот вопрос…

— Важная подробность, — согласился профессор. — Может быть, вы и еще что-то ценное вспомните, дорогой Алесь… Но пойдем дальше. Итак, продолжаем воссоздавать события… Вы начали разговор, но после выпитого в ресторане вас тошнит, и вы уходите облегчить желудок в ванную комнату…

— Меня не тошнило! — возмутился журналист. — Я просто почувствовал себя дурно.

— Это не имеет значения. Вы возвращаетесь, и перед вами два трупа. Стреляли, что понятно, из пистолета с глушителем. Почему не убили вас вместе с ними?

Дайнович прошелся по комнате и ответил сам себе, разглядывая пол под ногами:

— Ответ может быть такой: вы владеете тоже какой-то важной для убийц информацией о чем-то. Но, видимо, и сами об этом не подозреваете. Но сие мы обсудим позже. Во всяком случае, ваша, дорогой Алесь, личность хорошо известна убийцам, потому что они опережают вас в вашем возвращении домой, добираясь туда на своем грузовике раньше вас. Убивают вашу консьержку и ищут у вас дома что-то, все перерыв. Если бы они нашли искомое, то вас бы тогда и убили. Но нет. Они ждут, куда вы отправитесь, и следят за вами, пока вы не пришли к дому адвоката Люциана Зелинского.

— Это означает, что убийц было несколько, — подвинулся в своем кресле Янкович. — Пока пан журналист осматривал свою квартиру и следы в ней обыска, один из убийц уносил труп консьержки в грузовик, а другой должен был наблюдать за паном Миничем. Во всяком случае, невозможно следить за тем, куда идет пан журналист, находясь за рулем грузовика посреди ночного города.

— Разумно, я тоже полагаю, убийц было двое, но, наверно, не больше, ибо двое и поместятся в кабине грузовика, — согласился профессор и спросил Алеся: — Так вы не заметили за собой слежки?

— Нет, — пожал он плечами. — Я даже не оглядывался…

— Ладно, — Дайнович вернулся к окну и посмотрел в голубое небо. — Теперь реконструируем, что произошло в доме вашего друга-адвоката. В подъезде вы встречаете бездомного и отдаете ему свой плащ. Почему его тоже убили? Приняли его за вас из-за плаща? Не знаю. Как вы рассказали, его убили выстрелом в спину. А всем остальным стреляли в грудь. Это выходит, как кажется, за рамки правил. И когда его убили? Раньше адвоката и его соседа, с которыми вы встречались, или до этого? То есть тогда, когда вы были в квартире адвоката?

— Да, вот это интересно, — поднял голову контрразведчик. — Мне не совсем понятно, как и что там произошло.

— Я вижу это так, — повернулся к нему профессор. — Один из убийц оставался за рулем грузовика, поставленного метрах в двадцати или тридцати от дома. Не дальше, иначе жильцы дома не услышали бы шум машины, да и нести трупы на своих плечах пришлось бы далеко. Возможно, грузовик потом подъехал ближе к дому… А второй убийца, который был в полицейской форме, следил за паном журналистом до подъезда. За ним к дому следовал и грузовик. И есть интересная подробность в том, что рассказал пан Алесь. Бродяга не просто убит выстрелом в спину, а лежал, раскинув в стороны свои руки. Такая поза, полагаю, присуща человеку, которого убили на бегу. Если бы его убили стоящим, то руки были бы возле тела или под ним.

— Логично, — кивнул Янович.

— Выходит, что бездомный в плаще Алеся Минича бежал, а убийца пытался его догнать и стрелял ему в спину, — продолжил рассуждения Чеслав Дайнович. — Убил в дверях подъезда. Отсюда моя такая ретроспектива: убийца в форме полицейского зашел вслед за Алесем в подъезд и, возможно, сказал бездомному на первом этаже убираться куда подальше. Затем поднялся в квартиру адвоката, дверь которой была открытой, и подслушал разговор. Из него следовало, что то, что ищется, не находится здесь. Но эти люди знали теперь то, что рассказал им Минич об убийствах в Музее восковых фигур. Потому их следовало тоже убить. Пока пан журналист снова был в ванной комнате, убийца застрелил этих нежелательных свидетелей и пошел искать его самого. Но они разминулись в большой квартире, или — что более вероятно — на пороге убийца увидел бродягу, который вошел в коридор и тоже пытался что-то подслушать. Убийца за ним погнался по лестнице в подъезде и пристрелил на первом этаже.