Аполлинарий Колдунов - Телохранитель [СИ]

Интуиция не подвела Батулина. Подбежавшие рабочие опознали в задержанной террористку. Он еще раз спросил задержанную:

— Вы стреляли в товарища Ленина?

Женщина ответила утвердительно, но отказалась назвать свою фамилию и принадлежность к какой-либо партии.

Предупрежденная о случившимся, по лестнице, задыхаясь, поднималась Крупская. В квартире уже толпился народ, но Сергей никого близко, кроме врачей, к Ленину не подпускал. Надежда Константиновна побледнела: все кончено… Машинально вошла в спальню. Кровать, выдвинутая на середину комнаты. Виноватые глаза Володи. Лицо без кровинки… Забинтованная рука.

Увидев жену, Ленин невнятно проговорил:

— Ты приехала, устала…

Крупская вздрогнула: речь бессвязная, глаза затуманены. Она остановилась у дверей.

В это время приехал Владимир Николаевич Розанов — руководитель хирургического отделения Солдатенковской больницы.

Розанов подошел к лежащему Ленину, нащупал пульс. Ленин слабо пожал руку доктору.

— Ничего, зря врачи беспокоятся.

— Вам нельзя разговаривать, Владимир Ильич, — сказал Розанов. — Убедительно прошу молчать.

Ленин слабо улыбнулся.

Розанов приложил ухо к стетоскопу, нахмурился: сердце сдвинуто вправо, тоны отчетливые, но слабые. Сделал легкое выстукивание — вся левая половина груди давал тупой звук. Произошло кровоизлияние в левую плевральную полость. Кровь сместила сердце.

Розанов осторожно ощупал раненую руку Ленина. Обнаружил перелом плечевой кости. Выпрямился, многозначительно взглянул на стоявшего рядом Сергея и врача В.А.Обуха.

— Пожалуйста, Владимир Ильич, не двигайтесь и не разговаривайте.

Втроем вышли в прихожую.

— Тяжелое ранение, — сказал Розанов. — Очень тяжелое. Но организм у Владимира Ильича сильный. Будем надеяться на лучшее.

От этих слов Сергей похолодел. Ведь ответственность за жизнь Ленина была поручена ему. И что? Он ничего не смог сделать.

Врачи пришли к мнению, что пуля, к счастью, не задела больших сосудов шеи.

— Вы молодец, — сказал Розанов Сергею. — Мне немного рассказали о случившемся. Хорошо, что вы успели пригнуть Ильича. Пара сантиметров выше и мгновенная смерть.

— Сколько у него ранений? — спросил Сергей.

— Два, — ответил Розанов. — Вторая пуля пробила верхушку левого легкого слева направо и засела около грудно-ключичного сочленения. Да, еще пробит пиджак под мышкой, но этот выстрел не причинил ему вреда. Полагаю, — подытожил Розанов, — извлекать пули сейчас не будем.

— Пожалуй, повременим, — согласился Обух.

Все вернулись в комнату, где лежал Ленин. Возле него сидела Крупская. Увидев вошедших, Ленин хотел что-то сказать, но Розанов предупреждающе поднял руку.

— Нет, нет! Никаких вопросов!

Ленин слабо улыбнулся:

— Ничего, ничего. Это со всяким революционером может случиться. Доктор, — продолжал Ленин, — вы коммунист?

— Да, Владимир Ильич.

— Тогда скажите откровенно, скоро ли конец? Если да, то мне нужно кое с кем обязательно поговорить.

Розанов успокаивающе провел по руке.

— Нужно смотреть правде в глаза, — заметил Ленин, — какой бы горькой она ни была.

Правда действительно была горькой.

Каплан доставили в Замоскворецкий Военный Комиссариат. Первый допрос произвел председатель Московского трибунала Козловский. Когда приехал Сергей и спросил о первых результатах, Козловский ответил ему:

— Сергей, эта женщина произвела на меня крайне серое, ограниченное, нервно-возбужденное, почти истерическое впечатление. Держит себя растерянно. Говорит несвязно и находится в подавленном состоянии. Хотите услышать мое мнение по поводу происшедшего?

— Конечно, — сказал Сергей.

— Я считаю, это дело рук эсеров. И хотя Каплан отрицает это, и связь с петроградскими событиями, мне кажется четко прослеживается рука правых эсеров.

— Поживем — увидим, — ответил Сергей.

То, что женщина находится в состоянии глубокого психологического шока, Сергей понял сразу. Ему было достаточно взглянуть на Каплан. Речь ее порой становилась бессвязной, похожей на бред.

— …я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному убеждению.

Кроме Сергея в комнате для допросов присутствовал председатель Московского революционного трибунала Дьяконов. Кроме этого, что вызвало большое удивление Сергея, приехали сотрудник ВЧК Фридман и сам Яков Свердлов.