Эндрю Уилсон - Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Все заняли места за столом. Доктор Тренкель подкатил к столу кресло Эдмунда Фоссе; Вайолет села слева от него, а я справа. Дэвисон устроился напротив меня между профессором Уилбором и Рупертом Мэйби, доктор Тренкель – напротив Джерарда Гренвилла, а Хелен Харт и Гай Тревельян сели у противоположных торцов стола.

– Мы до сих пор не имели возможности толком поговорить друг с другом, миссис Кристи, – сказал Эдмунд Фоссе, пока я разворачивала салфетку и расстилала ее на коленях.

– Да, у меня все время какие-нибудь дела, – ответила я. – Отправившись сюда, я боялась, что не найду на острове ничего интересного, но оказалось совсем наоборот.

– Да, действительно, – согласился он. – А как продвигается ваша писательская работа?

– Ох, боюсь, медленно. Надо будет заняться ею всерьез после того, как…

– После чего?

– Ну, когда я найду время.

– Да, время… – произнес Эдмунд грустно. – То, чего у меня больше нет.

Лицо Вайолет исказилось от боли, она накрыла ладонью его руку.

Я в этот миг подумала: уж не догадывается ли он, что его ждет? Он, конечно, мог иметь в виду свое физическое состояние, но вдруг…

– «Всему свое время, и время всякой вещи под небом», – процитировала я Екклесиаст.

– «Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное», – подхватил Эдмунд.

«Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить… время молчать, и время говорить», – продолжила я мысленно.

Время рассказать всем правду приближалось.

– Вы верите в Бога? – спросил Эдмунд.

– Я думаю, вера может служить утешением человеку в трудную минуту, – ответила я. – А вы верите, мистер Фоссе?

– Да, я тоже нахожу в ней большое утешение, – ответил он. – Но моральную поддержку можно найти не только в религии, правда ведь? – Он взглянул на Вайолет, смотревшую на него со всепоглощающей преданностью. – Вы, конечно, знаете о наших проблемах. Жаль, что мы с Вайолет не встретились несколько лет назад, – тогда, может быть, мы успели бы насладиться обществом друг друга, прежде чем проклятая болезнь начала разрушительную работу.

Служанка разносила легкое консоме.

– А где вы жили до того, как переехали на Тенерифе? – спросила я.

– В Лондоне. Но врачи посоветовали мне найти более подходящий для моего состояния климат. Я нашел его здесь.

– Но это не помогло?

– Сначала помогало, и я уж думал, что доктор Тренкель вылечит меня, но затем стало хуже, и на этот раз все было гораздо серьезнее.

– Жаль это слышать, – отозвалась я.

– Но мы не теряем надежды, – вступила в разговор Вайолет с чрезмерным, как мне показалось, оптимизмом. – Есть и другие доктора, кроме Тренкеля. Я думаю, стоит съездить в Швейцарию или Америку. Я слышала, там иногда добиваются успеха.

– Может, и съездим, дорогая, – сказал Эдмунд, снова пожав ее руку, – может, и съездим.

Я заметила, что Гренвилл бросает с дальнего конца стола неодобрительные взгляды на дочь, и подумала, не ощущает ли оккультист шестым чувством то, что мне известно.

– Вы не едите, миссис Кристи? – обратилась ко мне Хелен.

Я действительно не притронулась к супу – но не из-за боязни отравления, а потому, что мысль о предстоящем начисто лишала аппетита.

– Прошу прощения, мне немного не по себе, – ответила я. – Никак не могу войти в норму после того, как обнаружила труп бедной миссис Брендел.

– Да, можно понять, какой ужас вы пережили, – сказал Эдмунд Фоссе.

– Надеюсь, это не рецидив болезни, которая одолела вас в Маль-Пэ? – спросил Гренвилл с оттенком скрытого злорадства в голосе. – У англичан такой чувствительный организм.

В это мгновение я сделала условный знак Дэвисону. Согласно нашему договору, когда я притронусь правой рукой к мочке левого уха, мы приступим к осуществлению плана. Он должен был совершить что-то такое, что привлекло бы всеобщее внимание. И Дэвисон превзошел самого себя, резко поднявшись и опрокинув тарелку с горячим консоме на колени Руперту Мэйби.

– О черт! – вскричал Мэйби.

– Ох, простите, я так неловок, – сказал Дэвисон и стал промокать колени Руперта салфеткой.

– Убери от меня лапы, ты… – прорычал Мэйби, потеряв от неожиданности контроль над собой, из чего я заключила, что он, по-видимому, догадывается, какой характер носила дружба его брата с Дэвисоном. – Спасибо большое, я сам справлюсь, – добавил он, взяв себя в руки.

Все гости уставились на эту сцену. Хелен Харт вскочила и поспешила на помощь. На меня никто не обращал внимания. Открыв сумочку, я достала шприц и, спрятав его под столом, всадила иглу в бедро Эдмунда Фоссе. Он вскрикнул – не столько от боли, сколько от удивления – и, опираясь о стол руками, попытался подняться: хотя тело его было истощено, руки оставались сильными. Однако введенное мною средство оказывало свое действие и препятствовало движениям. Он открыл рот, желая что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Лицо его исказилось от ужаса.