Валерий Шарапов - Самый страшный след

— Отец Илларион приказал, — потупил взор послушник.

— Почему? Он кого-то заподозрил? Или предчувствовал неладное?

Видимо, осознавая, что пришло время рассказать следователям все начистоту, Акимушка проглотил последний кусочек хлеба и начал:

— В Мытищах на торжественном митинге по случаю нашей Победы отец Илларион заметил страшного человека, с которым встречался до этого.

— Постой-постой, — перебил Старцев. — Он же повстречал там Ивана Сермягина.

— С Ваней к тому моменту они уже расстались. А человек этот стоял на трибуне, он узнал отца Иллариона. Отец вернулся в Челобитьево очень встревоженным и плохо спал ночь. Наутро пришел в церковь и повелел мне собираться, сказал еще, что «такие способны на любую подлость».

— Так и сказал?

— Да. Я его слова хорошо запомнил.

— Имя, фамилию не называл?

— Нет.

— Почему же отец Илларион сам не скрылся? Или не пришел к нам?

— Думаю, человек этот был непростой. А отец Илларион, хоть и побаивался его, прятаться от опасности не привык.

Ответы Акимушки касательно «страшного незнакомца» из Мытищ Старцева не удовлетворили. Ни имени, ни координат. Однако им с Васильковым удалось-таки отыскать в здешнем лесу едва ли не самого важного свидетеля, с помощью которого в оставшиеся сутки отведенного срока майор надеялся выйти на след убийцы.

— Хорошо, Аким, собирайся, поехали, — сказал Иван, поднимаясь и отряхивая от сухой травы брюки.

— Куда? — с детской наивностью спросил тот.

— К нам в управление. Там покушаешь по-человечески, приведешь себя в порядок. Заодно еще раз подробно обо всем расскажешь.

— Я не могу. Можно я останусь здесь, возле отца Иллариона?

Сидевший рядом Васильков приобнял его.

— Акимушка, сколько можно жить в лесу? Скоро осень наступит, придут холода, ляжет снег. Да и пищу тебе носить сюда никто не станет. Поехали. А то времени у нас мало, а дел — невпроворот. И убийцу надо найти, и украденные из церковной кассы деньги с иконами в золотых окладах…

И тут послушник их огорошил:

— Убийцу нужно обязательно найти и покарать по всей строгости закона. А деньги и ценности никто не крал.

Сыщики замерли, на пару секунд потеряв дар речи.

— Здесь они, — хлопнул Аким по травянистому бугру.

— Дерн, — прошептал Васильков, приметив подрезанную землю вокруг бугра. — Как же я сразу не догадался?

— Так отец Илларион приказал тебе перебраться в лес вместе с церковной кассой и иконами? — изумленно переспросил Старцев.

— Да. Он сказал, что человек из Мытищ может подстроить ограбление. Потом собрал все в узел, снабдил меня лопатой, топором, продуктами и привел сюда.

— Ай да священник! Ай да светлая голова! — бормотал Иван, поднимая лежавшую у пенька лопату. — Все предугадал. Даже свою смерть…

Егоров не стал дожидаться возвращения Бойко. В его воображении достаточно быстро сложилась картина того, что произошло на втором этаже инфекционного отделения. Улучив момент, когда в коридоре не осталось пациентов, бывший полицай, а ныне сотрудник охраны проник в кабинет Васильковой, ударил ее по голове, после чего быстро потащил к лестнице. Убивать женщину и оставлять в кабине труп негодяй побоялся: из-за постоянного потока пациентов и движения по кабинетам самих врачей он мог не успеть сбежать из отделения.

Подняв женщину на чердак, он намеревался задушить ее (или лишить жизни как-то иначе), затем как ни в чем не бывало спуститься по лестнице, выйти на улицу и исчезнуть. В этом случае у него был огромный запас времени до того момента, когда пропавшего врача начнут искать.

Злодейский план мог запросто сработать до приезда в больницу Егорова и других сотрудников МУРа. «Но если чердачная дверка закрыта изнутри, значит, уйти он не успел», — рассудил оперативник. Чтобы не терять драгоценного времени, Егоров постучал рукояткой пистолета в деревянную дверь.

Прислушался. На чердаке была тишина.

Тогда он стукнул еще дважды и с силой толкнул дверь плечом. Та не открылась, бухнув внизу о какой-то предмет. Внезапно изнутри послышался сдавленный женский крик.

«Это она, Василькова! — понял Егоров. — Слава богу, жива!»

Он двинул по двери так, что та затрещала.

И тут же отпрянул, потому что из чердачного помещения по двери выстрелили.

Пуля пробила по центру дырку и щелкнула по противоположной стене площадки, отколупнув приличный кусок штукатурки.

— Ах ты, сука, — пробормотал Василий. — Пользуешься тем, что я не могу ответить? Ладно…