Валерия Вербинина - Дом на Солянке [litres]

– А где учится ваша дочь?

– В Первом МГУ, – ответила хозяйка дома. – На физико-математическом факультете.

И хотя она старалась говорить равнодушно, как о чем-то само собой разумеющемся, в ее голосе прорезались нотки гордости. Положительно, она даже начала нравиться Ивану.

– У вашего мужа были ценные вещи? – спросил он.

– Конечно.

– Вы их проверяли? Может быть, что-нибудь пропало?

– Только то, что было при нем: золотые часы, обручальное кольцо и еще одно, печатка. Послушайте, ну я уже говорила вашему коллеге… Номера часов не помню, но на внутренней крышке надпись «Алексею от Ксении, с любовью». Я сразу их узнаю, как только увижу…

А ведь все может быть очень просто, подумал Опалин – убили его из-за твоих часов, как вчерашнего беднягу из-за сапог и нескольких рублей, которые при нем были. Просто убили и ограбили, а ты, Иван Григорьевич, мечись, рой землю носом, дергай за ниточки – растрата? Другая баба? Неизвестные ненавистники? Сбежал или убит? Тайны мадридского двора, черт возьми. Как только найдут где-нибудь полусгнивший труп, все и прояснится…

– Несколько минут назад вы назвали сожительницу вашего мужа шлюхой, – начал он, понизив голос, чтобы Маша невзначай их не услышала. – Раз уж вы столько о ней знаете, ответьте на вопрос. Ваш муж был у этой Ванды единственным клиентом?

– С какой целью интересуетесь? – пробормотала хозяйка дома, меряя его неприязненным взглядом.

– С такой, что у нас нередки случаи, когда двое мужчин начинают драку из-за женщины и один из них становится трупом. Может, ваш муж зашел попрощаться к этой Ванде и застукал у нее другого?

– Алеша не был дураком, – холодно ответила Ксения Александровна. – Он бы не стал драться, а отомстил куда эффективнее – снял эту тварь с довольствия. Ясно?

У нее сделалось такое выражение лица, что Опалину совершенно расхотелось с ней общаться. Попрощавшись, он шагнул к дверям, но услышал голос хозяйки дома и остановился.

– Вы к Маше? Не надо ей о Ванде говорить. Она ничего не знает. Для нее отец – лучший на свете…

Маша нашлась в соседней комнате, где читала свой учебник, но по ее напряженному взгляду, по тому, как она обхватила себя руками, Опалин понял, что на самом деле ей не до чтения. Тени легли на ее лицо, серые глаза потемнели, и он подумал, что она просто милая девушка, а то ощущение, которое он испытал несколько минут назад – просто мираж, призрак, отражение его тоски по любви.

– Опять будете вопросы задавать? – спросила Маша.

– Ваш брат где сейчас? – Опалин не стал унижаться до разъяснений, что вопросы вообще-то – часть его работы и он делает ее как умеет.

– На футболе, наверное. – Маша вздохнула. – Вы и с ним будете говорить?

– Может быть. Вы Надю хорошо знаете?

– Домработницу? Ну да. Она у нас много лет.

– Она не ссорилась с вашим отцом?

– Зачем ей ссориться? Он ей жизнь спас. На работу ее в голодное время взял, паек хороший назначил. – Тут Маша не выдержала и все-таки решила задать вопрос, который жег ей губы: – Послушайте, сколько вам лет?

– Много, – проворчал собеседник, насупившись.

Маша поняла, что для него это больная тема, и не стала настаивать.

– Мама мне обещала бросить курить. Прихожу – а она курит. Вы ее расстроили. Я понимаю, у вас работа, но так же нельзя…

– А как можно? – спросил Опалин, в котором взыграл дух противоречия.

Девушка жалобно посмотрела на него, и ему стало стыдно из-за своей вспышки.

– Мне кажется, – несмело проговорила она, – вам бы стоило поверить, что никто из нас не имеет отношения к тому, что папа исчез. Ни домработница, ни мама… никто.

– С чего вы взяли, что я подозреваю вашу мать? – Как хороший сыщик, Опалин сразу же увидел, к чему можно прицепиться, – и не упустил своего.

– Ну, так это же очевидно, – пробормотала Маша, очевидно жалея о том, что проговорилась. – Другая женщина…

– Из Дегтярного переулка?

Маша рассеянно водила пальцем по странице. Опалин, устав стоять, сел. С противоположной стены на него хмуро взирал фотографический портрет гражданина средних лет с залысинами, умными глазами и недобрым тонким ртом. Это был Алексей Константинович Колосков собственной персоной. Иван поймал себя на мысли, что хозяин квартиры выглядит как человек, который вряд ли даст себя провести. И то, что о нем стало известно в последние дни – денежные махинации, тайный роман, умение дружить с нужными людьми, – тоже доказывало, что Колосков был весьма непрост.

– Мне Надя все рассказала, – неожиданно сказала Маша. – Ее Ванда зовут, но на самом деле она никакая не полячка, просто имя сменила. Так-то она обычная Люся.