Никита Филатов - Адвокат революции

— Тем не менее абсолютное большинство в новых коллегиях защитников составляют так называемые буржуазные специалисты — члены профессиональной корпорации, получившие образование еще при царском режиме. Таких у нас почти семьдесят пять процентов! Взять, хотя бы, того же легендарного Михаила Мандельштама, который вернулся из эмиграции и теперь опять занимается практикой. Или вот, например, Муравьев Николай Константинович — ты его должен помнить, он еще меня защищал, а теперь мы с ним вместе к одной юридической консультации прикреплены.

— Да, конечно же, помню! — Щеголев поскользнулся на чем-то, но при помощи спутника удержал равновесие. — Прекраснейший, очень порядочный человек.

— И при этом советская адвокатура сейчас все равно малочисленнее дореволюционной. Наверное, не больше четверти от прежнего числа. Да еще с прошлого года, по инициативе коллегии Наркомата юстиции, началась очередная компания по борьбе с частнопрактикующими юристами, которые якобы «способствуют засорению адвокатуры»…

— Может, в этом есть политический смысл?

— Нет, не думаю. — Владимир Анатольевич остановился и внимательно посмотрел на приятеля: — В сущности, среди руководителей наших коллегий и так достаточно членов партии. Только многие из них профессией не занимаются, а только сидят по своим кабинетам и сочиняют отчеты! Между прочим, адвокатам-коммунистам одно время категорически запрещалось принимать поручения по защите «буржуазных элементов» в их спорах против рабочих или государственных предприятий и учреждений. Нельзя было также защищать в судах «явных контрреволюционеров, расхитителей имущества и взяточников». Но, с другой стороны, из того же Наркомата юстиции постоянно требуют расширять бесплатную юридическую помощь населению.

— Разве это, по-твоему, несправедливо? — удивился Павел Елисеевич.

— Отчего же, вполне справедливо! Хотя вообще-то оплата труда адвоката и без того производится в зависимости от имущественного положения клиентов. Бесплатно, по таксе, по соглашению… — Владимир Анатольевич приподнял шляпу, чтобы раскланяться с кем-то из дачных знакомых, прошедших навстречу. — К тому же адвокаты, помимо немалых налогов, и так вносят из своего заработка довольно значительные отчисления в коллегию — на расходы по содержанию президиума, на организацию работы юридических консультаций, на оплату коллегам за выступления по назначению…

— Ну уж представителям твоей профессии грех жаловаться на заработки! — подмигнул Щеголев и махнул рукой куда-то в направлении приятельской дачи. — Как вы до революции не бедствовали, так и сейчас, видно, удалось понемногу устроиться…

— А я на доходы не жалуюсь, Павел, — ответил Жданов. — «От каждого по способностям, каждому по труду» — разве не к этому призывают большевики? Адвокатура в России со времен царской судебной реформы является свободной профессией. Свободной в полном смысле этого слова — произносимые, например, в судах речи присяжных поверенных не подлежали никаким цензурным ограничениям, и это, если помнишь, давало возможность печатать их полностью, без купюр. Даже в тех случаях, когда мысли и слова, произнесенные адвокатом, были прямо направлены против государственного и социального строя! При этом присяжный поверенный или, как нас теперь называют, защитник, сам договаривался с клиентом о размере гонорара. А клиент имел возможность выбирать адвоката по своему усмотрению. Причем выбирать того, кого считает наиболее знающим, ловким и подходящим для собственных интересов.

— Да, но как же великие идеалы всеобщего равенства, за которые мы с тобой были в ссылке?

Видно было, что Павел Елисеевич всего лишь подшучивает над старинным приятелем, однако Жданов ответил без тени улыбки:

— Знаешь, я тут у писателя Леонида Леонова в новом романе прочитал интересную мысль. Он считает, что в революцию большевики дрались за великие блага людей — в суматохе, мало думая о самих людях. И большая любовь к человечеству, разделенная поровну на всех, согревала порою не жарче стеариновой свечки…

— Я читал этот его роман, «Вор», интересная вещь. Хотя, конечно, достаточно спорная, — заметил Щеголев. — Между прочим, там же Леонов некоторое сомнение высказывает, стоит ли на преступников народные сбережения и продукты продовольствия изводить. Если на те же самые средства вполне можно вечерние университеты оборудовать или водные станции с наймом лодок для отдыха трудящихся. И не лучше ли, без поднятия лишнего шума, спустить преступников на мыло… конечно же, только техническое!