Никита Филатов - Адвокат революции

«Восемнадцатого октября, во время демонстрации в Москве, — сообщалось в докладе министра юстиции Щегловитова, — во главе ее появился Бауман; выхватив из рук одного участника красный флаг, он сел в извозчичью пролетку и, держа флаг, быстро поехал в направлении Покровки. В это время крестьянин Михальчук Николай Федотович, Тамбовской губ., стоящий на тротуаре, замахнулся на него железной палкой, но последний успел соскочить с пролетки и бросился бежать. Михальчук настиг его посредине улицы и ударил по голове, а когда тот упал, ударил его еще несколько раз, раздробив ему череп. Бауман в тот же день скончался. Михальчук тут же явился в полицейский участок…»

На суде Михальчук открыто заявил, что лишил жизни Баумана из ненависти ко всем, кто ходит с красными флагами, и он намерен таких людей и в дальнейшем убивать. Михальчук показал также, что он потребовал у Баумана убрать флаг, а тот в ответ выстрелил в него из револьвера, и тогда Михальчук ударил Баумана.

Двадцать второго октября газеты сообщили, что толпа верноподданных манифестантов осадила окружной суд и потребовала у прокурора Судебной палаты отпустить Михальчука. Прокурор согласился и отдал распоряжение о немедленном освобождении арестованного. Манифестанты отправились в тюрьму и торжественно вывели оттуда убийцу, устроив ему овацию.

В конце концов Михальчук все-таки был приговорен Окружным судом «за убийство в состоянии раздражения» и — по совокупности — за кражу какого-то самовара на один год и шесть месяцев исправительного арестантского отделения…

В общем, отношения между судебной властью и адвокатурой в Российской империи никак нельзя было назвать безоблачными. И без того напряженные, они ухудшились еще больше после событий девятьсот пятого года — в основном из-за активной позиции присяжных поверенных в известных политических процессах. Главным и едва ли не единственным оружием в руках самодержавия против нарастающей революционной активности населения было уголовное преследование, а независимые адвокаты ему противодействовали. В качестве ответной меры царское правительство всячески препятствовало формированию и развитию объединений присяжных поверенных. Полиция довольно часто не разрешала им проводить общие собрания, а в Санкт-Петербурге за год до начала Великой войны городской прокурор даже опубликовал распоряжение о том, что на таких собраниях разрешено только обсуждать годовой отчет совета и выбирать его новый состав. А однажды все до одного члены Иркутского совета присяжных поверенных оказались под арестом, а функции этого органа были возложены… на окружной суд!

В общем, каких-то особенных оснований для оптимизма по поводу справедливого приговора у Жданова не было. Успокаивала Владимира Анатольевича, пожалуй, только спасительная уверенность в том, что его подзащитного в любом случае не расстреляют — смертная казнь в революционной России была отменена II Съездом Советов.

— Сколько времени? — прервал размышления Жданова гость.

— Половина второго.

— Ого, засиделись! — Павел Щеголев чуть раздвинул полотнища занавески и посмотрел за окно. — Да, рассвет уже скоро.

— Давай-ка укладываться! А то утром мне раньше из дома приходится выходить. Извозчиков-то в Москве теперь нет, лошади все большевиками отмобилизованы. Вот и шагаю пешком до Кремля…

Ночевать гость остался в квартире Ждановых, на диванчике в кабинете. Нет, конечно же, встречи с вооруженными патрулями рабоче-крестьянской милиции Павел Елисеевич не опасался: для свободного передвижения по столице в любое время суток у него при себе был мандат — не то за подписью самого председателя ВЦИК товарища Свердлова, не то с круглой печатью Всероссийской Чрезвычайной комиссии. Но вот уголовники разных мастей — или, как теперь говорили, несознательный преступный элемент, — относились к подобным бумажкам без всякого уважения, то есть запросто могли убить, покалечить или раздеть до исподнего любого, даже самого уполномоченного представителя власти. В сущности, с позднего вечера и до утра большевики не чувствовали себя хозяевами в Москве: налетчики громили магазины и винные склады, врывались в квартиры, насиловали, грабили, убивали. Случалось, они совершали кровавые вооруженные нападения даже на районные комиссариаты милиции и государственные учреждения [13] Например, 19 января 1919 года в Сокольниках потерпевшим стал сам Председатель Совнаркома В. И. Ульянов-Ленин, у которого бандиты отняли автомобиль, бельгийский браунинг, часы и документы. …