Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

– Такой фамилии я не помню. Вы растолкуйте, чем вас заинтересовал его допрос, о чем шла речь?

– В своих показаниях он упомянул Янтарную комнату, которую фашисты выкрали из Царского Села и перевезли в Королевский замок Кенигсберга.

– Ах, вон в чем дело! Так бы сразу и сказали. Тут я, пожалуй, могу вам помочь.

Марк воспрянул духом:

– Ведь вы в роте Муравина старшиной были. Может, присутствовали при допросе Шошина?

– Так точно, Муравин при мне этого беспалого допрашивал, а вот фамилию его я забыл.

– Почему «беспалого»?

– Так у него на правой руке не было трех средних пальцев. Мы еще, помню, с лейтенантом удивились, как аккуратно их оторвало, словно специально приставили пистолет и выстрелили через буханку хлеба.

– Через буханку? Зачем?

– А так все самострелы делали, чтобы следов пороха не осталось.

– Значит, вы подумали, что Шошин – самострел? А может, ему пальцы осколком оторвало?

– В том-то и дело, что не похоже. Но не пойман – не вор. Да и у немцев этот Шошин натерпелся – глядеть было страшно, кожа да кости. А наши особисты, если бы он им в руки достался, последний бы дух из него вышибли.

Марк вынул из папки и протянул Иванову несколько листков бумаги с напечатанным на них текстом.

– Это копия допроса Шошина. Пожалуйста, прочитайте, чтобы освежить в памяти…

Пока старик, вынув из кармана пиджака очки, читал показания Шошина, Марк рассматривал в папке какую-то фотографию.

Когда Иванов вернул прочитанные страницы, передал ему эту фотографию и спросил:

– Узнаете?

– Да, это тот самый человек.

– Фотография хранилась в архиве вместе с протоколом допроса Шошина. Непонятно, кому пришла мысль в тех условиях фотографировать освобожденного пленного?

– Это наш лейтенант надумал – чем-то Шошин не понравился ему на допросе. Вроде бы человек должен радоваться своему освобождению, а этот так себя вел, будто чего-то все еще боялся. Вот лейтенант и решил на всякий случай сфотографировать его. Что он хотел с фотографией дальше делать – не знаю. А вы не пытались этого Шошина найти?

– В архиве Советской армии нет сведений о таком военнослужащем – Шошине Иване Прохоровиче, освобожденном из плена после взятия Кенигсберга.

– И как вы это объясняете?

– Возможно, он назвал на допросе не свою фамилию, а вымышленную.

– Да, наш лейтенант тоже говорил, что такое вероятно. Потому, видимо, и приказал его сфотографировать, что хотел дело до конца довести, но не успел. Что думаете дальше предпринять? Ведь искать Шошина по фотографии – все равно что по родинке на спине.

– Сам голову ломаю, как быть, – признался Марк. – Если объявить всероссийский розыск, то этих Шошиных тоже может много набраться. Правда, вы сказали, у него есть отличительная примета – отсутствуют три пальца на правой руке. Попробуем поискать по этой примете, другого пути нет. Но если он однажды уже зачем-то свою фамилию сменил, то после войны мог сделать это еще раз.

– И то верно, – согласился старик, немного помолчал и спросил Марка: – Скажите, а вас что больше интересует – этот Шошин или Янтарная комната?

– Мы вышли на Шошина, разыскивая следы Янтарной комнаты. А вы почему спросили?

Старик постучал пальцами по трости:

– История, которую выложил Шошин о Янтарной комнате, на этом не закончилась. Когда наш лейтенант доложил о показаниях Шошина командиру полка, тот поручил ему вплотную заняться Янтарной комнатой.

– В архиве я никаких следов больше не обнаружил!

– И не мудрено, тогда было не до того, чтобы мемуары писать.

– Сергей Владимирович, я весь внимание! – нетерпеливо воскликнул Марк.

– Командир полка передал нашему лейтенанту пленного немецкого шофера. На допросе тот рассказал, что незадолго до падения Кенигсберга во дворе Королевского замка солдаты спешно погрузили в крытые брезентом грузовики какие-то ящики. Одно было ясно: в ящиках находится очень ценный, секретный груз – для охраны колонны выделили большой отряд гитлеровцев. Колонна направилась в сторону города Эльблонга, но по дороге на нее напали с воздуха наши штурмовики, один из грузовиков был разбит. Вот тогда водитель и узнал, что находится в ящиках, – это были всевозможные янтарные изделия: гирлянды, гербы, вензеля…

Я вопросительно посмотрел на Марка:

– Детали Янтарной комнаты?

– Ваш пленный не сказал, сколько всего было машин в колонне? – не ответив мне, продолжил Марк разговор с фронтовиком.

– Я хорошо запомнил – шесть грузовиков.