Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

– Царю и князю важно было выразить свои взгляды и убеждения, а не вдаваться в спор по каждому вопросу. Именно это и определило необычный, как бы безответный, характер переписки, – ворчливо произнес Пташников.

Однако Окладина по-прежнему одолевали подозрения, которые невольно передавались и мне:

– А как вы объясните, что послания Грозного и Курбского не сохранились в списках шестнадцатого века, когда они были написаны?

– Рукописей шестнадцатого столетия вообще осталось очень мало. К примеру, знаменитая «История о Казанском царстве» дошла до нас только в списках семнадцатого века.

– Но в чем дело? Почему шестнадцатый век выпал?

Пташников задержал взгляд на Окладине:

– Я считаю, чтобы ответить на этот вопрос, надо обратиться к судьбе так называемой библиотеки Ивана Грозного.

– Какая тут может быть связь?! – недовольно произнес Окладин.

Я вспомнил, что с библиотекой Грозного краевед связывал и судьбу новгородских сокровищ – по его предположению, они оказались в одном тайнике с царскими книгами. И вот он опять упомянул эту таинственную библиотеку, в существование которой не верил Окладин.

– Связь самая прямая – копии писем Грозного и оригиналы посланий Курбского хранились в личной царской библиотеке. После гибели царевича Ивана и смерти самого Грозного библиотека затерялась. Но в начале семнадцатого века часть библиотеки, в которой хранилась переписка, была кем-то обнаружена, наиболее интересные произведения стали копироваться и распространяться. В любом случае находка этой книгохранительницы дополнит портрет Грозного такими сведениями, о которых мы, возможно, пока и не догадываемся. Чем черт не шутит, может, там же хранятся и документы о заговоре, в котором участвовал царевич Иван?

– Ну, и где же, по вашему мнению, находится эта уникальная библиотека? – иронически спросил Окладин.

Пташников словно не заметил этой интонации:

– Вся беда в том, что ее искали не там, где следовало.

– Библиотеку Ивана Грозного искали в Москве.

– Ну и зря, Грозный вывез ее оттуда, – уверенно сказал Пташников историку, будто это событие происходило при его личном участии.

– Куда?

– Может, в Коломенское – там под церковью Вознесения нашли подземный склеп, но пустой. Может, в Вологду, куда Грозный одно время хотел перенести столицу Русского государства.

– Выходит, вы сами так и не остановились ни на одной версии, где следует искать царскую книгохранительницу, – заметил историк.

Краевед помолчал и выразительно произнес, явно рассчитывая произвести впечатление:

– Одним из вероятных мест хранения библиотеки Грозного вполне могла быть Александрова слобода, где был убит царевич Иван.

Эффекта, на который, видимо, рассчитывал Пташников, не получилось – за время нашего знакомства мы уже привыкли к его неожиданным версиям.

– Я бы не сказал, что это предположение выглядит убедительно, – проронил Окладин.

– Впервые его изложил в своем историческом очерке об Александровой слободе наш старый знакомый Ниткин. – Пташников поднялся из-за стола, снял с полки тонкую книжку в бордовой обложке и, перелистав ее, прочитал: «После убийства сына в 1581 году царь оставил Слободу в горестных чувствах и более в нее не возвращался. Многое свезенное за годы опричного разбоя из новгородских монастырей, городов, боярских вотчин было оставлено в Слободе. Возможно, оставлена где-нибудь в тайнике и библиотека, ожидающая своего счастливого часа».

Пташников поставил книгу на место.

– Я разделяю убеждение Ниткина, что эти две загадки русской истории – убийство царевича Ивана и судьба библиотеки Грозного – связаны между собой. После убийства сына Грозному стало не до книжных сокровищ, и следы библиотеки затерялись окончательно. Пожалуй, трудно найти другое, более весомое объяснение исчезновению царской книгохранительницы.

Странное дело – теперь, когда выяснилось, что автором «александровской версии» был Ниткин, у Окладина не нашлось больше возражений, опровергающих ее. Но в отношении смерти царевича Ивана позиции историка и краеведа остались непоколебимыми, ни одна из сторон ни на шаг не отступила от них, поэтому мне было трудно склониться к какому-то определенному мнению, а неожиданно возникший разговор о библиотеке Ивана Грозного внес в мои мысли еще большую сумятицу, разбираться в которой надо было наедине с самим собой.

На этом мы и расстались, не догадываясь, что, несмотря на безрезультатность проведенного нами расследования, в дальнейших событиях оно сыграет свою важную роль.