Валерия Вербинина - Заколдованное кресло

— А Ушаков?

— Тоже, по-моему. Он вскоре женился, кстати.

— На Оле?

— Нет, ему мамаша невесту подыскала. Такую же основательную, как она сама — у которой каждый кусок сахара на учете и каждая копейка записана. С такой женой не пропадешь.

Однако выражение лица старого сыщика странным образом контрастировало с его словами.

— Я еще вот что думаю, — продолжал он, — ревизия в Ленинграде началась после нескольких анонимок, в которых были подробно расписаны махинации Гладкова. Мне кажется, за письмами тоже домработница стояла. Уж очень она на него обиделась, да и он, по правде говоря, поступил с ней некрасиво.

— А Гладкова в итоге посадили?

— Конечно.

— А с его семьей что стало?

— Откуда мне знать? — Логинов пожал плечами. — Я тебе эту историю рассказал, потому что… Работа у нас тяжелая, но бывают и занятные случаи. Этот вот, с заколдованным креслом, из сравнительно недавних. А еще вот, помню, как-то раз…

Грохнула дверь, и на пороге предстал рассерженный до крайности дежурный.

— Вы что, спите, что ли? — возмутился он. — На Якиманке какие-то громилы ломают стену ювелирного магазина! Я вам звоню, звоню, а вы не отвечаете…

— Громилы, — передразнил его Логинов, вмиг став серьезным, — газет ты, что ли, начитался? Эти болваны газетчики чего только не напишут. Вон, у них налетчик — тот, кто шапку на улице срывает…

Молодой дежурный, который был не намного старше Опалина, покраснел.

— Виноват, товарищ Логинов… Бандиты стену ломают! Хотят ювелирный ограбить…

— Ну вот, другое дело, — проворчал агент. Он снял с телефона наушник, подергал рычаг, послушал несколько мгновений и поморщился. (Стоявший на столе аппарат был старого образца — со съемным наушником и микрофоном, который вмонтировали в корпус в виде трубки).

— Телефон испортился, ну что ты будешь делать, — вздохнул Логинов, возвращая наушник на место. — Касьянов где?

— Внизу, уже в машине, они с Харулиным вас ждут.

— Слышишь, Опалин, товарищи ждут, а мы их задерживаем, — буркнул агент, поднимаясь с места и напяливая видавший виды тулуп, в котором, как уверяли коллеги, он щеголял даже летом. Отчасти Логинов был сам виноват в том, что о нем ходили такие слухи, потому что не упускал случая пожаловаться на то, что ему холодно, даже тогда, когда погода казалась вполне благоприятной. — Пошли! Разрешение на оружие ты еще не получил?

Опалин шмыгнул носом и влез в свою шинель, которая на самом деле была чем-то средним между солдатской шинелью, которой являлась изначально, и пальто, в которую ее не слишком удачно пытались перешить. Из-за своего неопределенного статуса в угрозыске он не носил форму, — хотя начальник велел его зачислить на постоянной основе, по бумагам Ваня до сих пор проходил как состоящий на испытательном сроке.

— Не получил, — ответил он на вопрос Логинова об оружии. И, уже когда они были в коридоре, быстро добавил: — Но браунинг у меня есть.

Собеседник недовольно нахмурился, но, так как времени было в обрез, ограничился тем, что внушительно произнес:

— Держи его при себе и не пускай в ход, ясно? А то видел я таких неоперившихся, как ты, которые сдуру начинали палить во все стороны и в итоге попадали в товарищей.

— Угу, — кивнул Опалин, расплываясь в улыбке. — И про них у тебя тоже есть история. Да?

— У меня историй много, я не первый год в угрозыске служу, — с достоинством ответил Логинов. — Главное, ты сам в историю не попади, понял?

Они спустились во двор и подошли к автомобилю, который почти сливался с сумерками.

— Заводи, Харулин, — распорядился агент, забираясь в машину. Опалин ловко запрыгнул с другой стороны. — Поехали!