Валерий Шарапов: Зловещий трофей

По густому смешанному лесу, раскинувшемуся на многие километры северо-восточнее Московской окружной железной дороги, медленно брели двое мужчин лет тридцати — тридцати пяти. Впрочем, точно их возраст определить сейчас не взялся бы никто. Оба были небритые, грязные, неопрятные.

Несмотря на жаркий день, на голове первого был коричневый кожаный шлемофон с завернутыми наверх «ушами». Темный поношенный пиджак, надетый на голое тело. Черные широкие брюки, легкие тряпичные туфли непонятного цвета. На плече болтался немецкий «MP‑40», а на поясном ремне висел брезентовый подсумок с запасными магазинами.

Второй — широкоплечий здоровяк — был одет в добротную офицерскую форму: расстегнутый зеленый китель без погон, галифе, давно не чищенные хромовые сапоги. Китель и галифе, видно, достались с чужого плеча, так как были здоровяку слегка маловаты. Он также имел оружие: слева кожаный ремень оттягивала большая кобура с армейским «вальтером», справа болтался эсэсовский кинжал в черных ножнах. За спиной покачивался брезентовый вещмешок с остатками провианта и нехитрыми пожитками.

Огромный лес служил пристанищем для двух бандитов. В здешних речках и прудах, разлившихся от Мытищ до Оболдино, они ловили рыбу, в оврагах готовили на костре пищу, спали, планировали свои вылазки. Сюда же возвращались после грабежей и налетов, отдыхали и зализывали раны.

— А помнишь, в мае сидели возле озер, рыбку жарили? — неприятным басом спросил тот, что был в шлемофоне.

— Мы с тобой каждую неделю к озерам шастаем. Чего же я буду помнить? — откликнулся здоровяк.

— Не‑е… мы тогда планы на осень строили. На юга собирались. Забыл, что ли?

— А, ты про это… Помню. Не срослось у нас разжиться агрегатом. Пробовали ж.

— Это да. Еле ноги от той падлы унесли. Не стрелять же посередке города.

— Кто ж знал, что он не спит и в окно бдит, сучара… Ты это, Игнат, возьми левее, а то в дорогу упремся. Слышишь, грузовик справа прогудел.

Игнат подвернул влево и, пройдя с десяток метров, остановился.

— Ты чего? — прошептал здоровяк.

— Гляди-ка, Паша, — указал Игнат на темневшее впереди пятно.

Шагах в двадцати в зарослях орешника и в самом деле виднелось что-то странное. С месяц назад или чуть раньше они проходили тут и не заметили ничего необычного. А теперь…

Осторожно приблизившись, Игнат отодвинул в сторону сломанную ветку с высохшей листвой.

— Машина, — выдохнул он. — Машина, Паша! Провалиться мне на этом месте!

Вдвоем они принялись раскидывать маскирующие автомобиль ветви. Скоро перед их взорами предстал немецкий красавец — черный «Хорьх 830».

Обоим настолько не верилось в свалившуюся удачу, что несколько секунд они стояли и воровато оглядывались по сторонам. Казалось, прямо сейчас из-за деревьев появятся хозяева машины и, направив на них ружья, попросят отойти подальше.

Но вокруг было тихо. Никто не вышел, даже не шевельнулся ни один кустик.

Первым опомнился здоровяк Павел.

— Давненько стоит, — уверенно заявил он. — Недели три, а то и месяц. Видал, как ветки усохли?

Игнат, прищурившись и скребя пятерней грязные волосы, вдруг припомнил:

— Слухай, Паша! А не та ли это колымага, что стояла в Михалковских тупиках, когда мы грузина чистили?

Кореш задумался, оглядывая сбоку «Хорьх».

— Может, и та. Темно тогда было. Не запомнил…

Разошлись по кустам. Один заглянул в кабину, второй полез в багажник.

— Живем, Паша! — донеслось из-под открытой крышки.

— Чего там?

— А иди, глянь…

Сбоку в багажнике стояла канистра с бензином. Рядом — два набитых под завязку вещмешка. В одном аккуратной стопкой лежали мужские теплые вещи, офицерская форма с погонами капитана и длинный темный плащ, в другом — рыбные и мясные консервы, три бутылки водки, сухари, две плитки шоколада, чай, сахар. В глубине просторного багажника нашлись две пары новых ботинок.

— Даже скафандр [26] Скафандр — военная форма. имеется! — возрадовался Игнат.

— Пригодится. Похоже, кто-то ноги делать собирался, да не вышло, — резонно заметил здоровяк. — Ну-ка, погодь…

Сев за руль, он поискал ключ зажигания. Не найдя, полез под приборную панель.

— Дай-ка скобу [27] Скоба — нож. , а то мой свинокол [28] Свинокол — кинжал или нож большого размера. здесь не помещается.

Игнат подал ему свой небольшой нож.

Через некоторое время Паша чертыхнулся, выскочил из кабины, поднял капот моторного отсека…

Когда он подключил к аккумулятору клеммы, электросистема и стартер ожили. Мощный восьмицилиндровый мотор заработал ровно и тихо.