Андрей Курков - Самсон и Надежда

Заглядывание вниз — это почти всегда заглядывание в смерть.

Но Самсон все-таки решился и наклонился. Смог получше осмотреть пыльную крышу одежного шкафа. А еще увидел стертый паркетный пол, край тумбочки и под спускавшейся сверху веревкой еще один механизм с большими шестеренками и стянутой металлической спиралью шириной в два с половиной вершка. Эта спираль с двумя шестеренками словно держала веревку натянутой. Но не саму веревку, а ее как бы раздвоенную часть, подвеску, заканчивавшуюся деревянной дощечкой, какие родители иногда делали для дачных качелей своим детям.

Самсон сделал еще полшага и дотронулся до желобкового обода колеса, погладил веревку. Потом попробовал покрутить колесо в сторону чулана, и оно легко поддалось. И дощечка, похожая на сиденье домашней детской качели, легко пошла вверх, совершенно без необходимости прилагать более мощные усилия.

Самсон остановил руку, поискал взглядом ступеньку, на которую можно было бы вскочить, чтобы подняться дальше, ведь подвеска уперлась бы в механизм колеса в том месте, где веревка раздваивалась. Тут он заметил две железные ручки, прибитые к полу по краям проема. Можно было бы представить, что человек хватается за них и потом забрасывает одну ногу вверх и вбок, после чего уже выбирается из проема и проходит по узкой полоске пола к двери в чулан.

— Якобсон! — крикнул вниз Самсон и напрягся в ожидании. Он не знал, там ли сейчас полюбивший серебро загадочный бельгийский подданный.

Ответа не последовало. Внизу было тихо.

«Наверное, ушел, — подумал Самсон. — Перепрятался. Вон и кровати походной больше нет!»

И он, пройдя до дальнего края проема, заглянул вниз более смело. В открывшейся с этой стороны проема части комнаты стояли пыльные пустые застекленные прилавки, сдвинутые под стенку. Признаков использования помещения видно не было.

«Но там же не одна задняя комната», — подумал Самсон и более решительно стал крутить обод колеса, поднимая вверх качельную подвеску. Когда раздвоенность веревки остановила движение колеса, он примерился к подвеске. Было непонятно, что надо делать, чтобы спуститься, когда уже станешь на деревянную дощечку ногами или даже умудришься на нее сесть. Но дотянуться до нее ногами не должно было составить труда, если сжать в ладонях боковые, прибитые к полу ручки.

Самсон посмотрел на наган в своей правой руке. Сунул его обратно в кобуру, но крышку притягивать ремнем не стал. Присел на корточки, взялся за ручки, опустил ноги вниз. Дотянулся ногами до дощечки. Поставил на нее сначала левый носок сапога, потом правый сапог полностью и сначала одной рукой перехватил веревку, потом второй вторую. И качели сами начали медленное движение вниз. Зазвучало щелканье механизма, звук чем-то напоминал напряженное тиканье часов.

Стертый паркет торгового помещения приближался. Восемь футов и рядом люстра, семь футов, шесть, пять… Самсон осматривался по сторонам, его беспокоила открытая дверь в другую комнату. И, как оказалось, не зря. Там неожиданно возникла фигура и рука с маленьким пистолетом, и сразу прозвучало два выстрела. Обе пули вошли в левое предплечье, Самсон отпустил веревку и не удержался, упал на пол с грохотом, подняв целое облако пыли. Тут же услышал спешные шаги со стороны открытой двери. Превозмогая боль, он стал отползать к шкафу, понимая, что если спрятаться за его правым углом, то его не будет видно. Для пули, конечно, фанерный или ореховый шкаф — не преграда. Но стрельба вслепую менее опасна для тех, в кого стреляют.

Прозвучал еще один выстрел, но пуля просвистела над головой и как раз пропала в шкафу, оставив на дверце маленькую дырочку.

Самсон успел заползти за правый его угол и сразу достал наган.

— Якобсон, сдавайтесь! — крикнул он. — Вы отсюда не выберетесь!

— Schrik niet! [6] Не пугайте! (Нидерл.) — долетел со стороны стрелявшего звонкий голос. — Ih ben niet bang voor jou! [7] Я вас не боюсь! (Нидерл.)

— Я не понимаю бельгийских языков! — крикнул в ответ Самсон. — Вы говорите по-русски? Или по-польски? Или по-украински? Или, черт возьми, по-немецки?

В ответ прозвучали еще два выстрела. Пули взломали дерево шкафа совсем рядом с головой.

— Якобсон! Зачем вам смерть? — крикнул Самсон и тут же повторил последние слова на немецком: — Warum brauchen Sie den Tod?

— Ik heb de dood niet nodig, ik heb leven nodig! [8] Мне не нужна смерть, мне нужна жизнь! (Нидерл.) — крикнул в ответ Якобсон. И не выстрелил.

— Я не понимаю! — сказал отчаянно Самсон, резко ощутивший прилив боли в раненом предплечье. — Вы же понимаете по-немецки! Sie verstehen doch Deutsch!