Андрей Курков - Самсон и Надежда

Кто-то заглянул в кабинет, но беспокоить не стал. Правда, стараясь тихонько закрыть дверь, недозакрыл ее. Теперь в кабинет влетали шаги, обрывки коротких разговоров. И вдруг донесся гул и шум. Что-то гупало внизу, на первом этаже. И несколько раз слишком громко хлопнули двери!

Самсон открыл глаза и оглянулся на второе кресло.

«А где Холодный?» — возникла первая мысль.

Потом вспомнил, что Холодный, подремав тут пару часиков, ушел к себе. Успокоился и сосредоточился на шуме снизу. Вышел к лестнице, спустился на несколько ступенек вниз и замер, уставившись на белые плотные мешки, стоявшие под стенкой и на ступеньках и прямо у входа по обе стороны. Прикомандированные красноармейцы заносили, сгибаясь под тяжестью, новые и сбрасывали кто где мог, стараясь оставить проход.

— Вниз не спускайте! — прозвучал голос Найдена.

Любопытство повело Самсона вниз.

— Да соль с воровского склада забрали, — не стал дожидаться вопросов Найден, увидев молодого следователя. — Агентов губпродкома вызвали, а они никак не доедут!

— Так много? — удивился Самсон, насчитав только под стенками лестницы и у входных дверей мешков двадцать.

— Ну а что ж ты желаешь? Это же как золото! Когда еще так было, чтобы соль дороже сахара ценилась?

Самсон вдруг вспомнил, что последнее время в советской столовой ему вся еда недосоленной казалась.

— Может, ее из столовых воруют? — предположил он вслух.

— Из столовых только по мелкому воровать можно, а тут мешками! Это из вагонов! Там вообще такой хао́с! — Найден опять подчеркнул в последнем слове букву «о» и выразил своим мужественным лицом многозначительный ужас.

— Так а кто там за порядком следит?

— Кто-кто? ЧК, конечно! Но железная дорога — как своя империя, каждая ветка — губерния со своим губернатором и войском!

— Так чего ж они товар от воров не защитят? — возразил Самсон.

— А кто сказал, что у них собственных воров нет? — Снисходительный взгляд Найдена остановил дальнейшие попытки Самсона выражать свои мысли. Но тут он вспомнил о просьбе портного Сивоконя и о долге за пошив костюма и манекен.

— А мы можем для нужд розыска себе один мешок оставить? — осторожно спросил он.

— А зачем нам мешок соли? Три фунта Васыль уже для наших нужд отсыпал!

— Да портному ж надо заплатить! За работу по сшиванию костюма преступника.

— А что, деньгами он не возьмет?

— Просил твердыми продуктами.

— И сколько, ты думаешь, ему стоит дать?

— Счет он на сто пятьдесят рублей выписал. Это с манекеном.

Найден задумался. Потом махнул рукой и сказал:

— Напиши реляцию с просьбой оплатить содействие твоего портного следствию. Да, заплатить солью из расчета на сто пятьдесят рублей. А сколько это будет соли — я позже уточню!

Бодрость потихоньку вернулась в тело и голову Самсона. Особенно после второй кружки чаю, занесенной заботливым Васылем вместе с куском свежего белого хлеба.

— Откуда хлеб? — спросил удивленный Самсон, привыкший уже давненько к пустому чаю, подкрепленному в редкий день баранкой или подсохшим у кого-то в буфете шимандориком [5] Шимандорик — печенье, о которое без чая легко было и зубы сломать. .

— Пекаря с Галицкой площади спасли вчера! Вернули ему со стрельбой полпуда хлеба! Еще теплого! Случайно получилось! — объяснил Васыль.

— Как случайно?

— Да наши ехали грузовиком, а там налет! И бандиты с мешками хлеба из пекарни, как тараканы! Постреляли их. Хлеб вернули. Вот он с утра и принес свежего! Ценят нас! — В голосе Васыля прозвучала гордость.

Попивая чай, перечитал Самсон написанное перед дремой. Задумался. Бояться теперь ему было некого, не от кого ему теперь было «ждать смерти». А значит, и Якобсону тоже. Только ведь не может знать Якобсон, что ему больше некого бояться! Может, как-то ему сообщить, чтобы он из своей норы вылез? Только не станет ли тогда он бояться того, кто ему сообщит?

Вздохнул Самсон и задумался еще сильнее, попробовал мыслить тактически, шаг за шагом. Вот пойдет он сейчас снова на Бассейную. Вряд ли Якобсон там будет, но может, увидит Самсон следы его нового визита, ведь заходил он туда прежде, уже после убийства Бальцера. И почему-то кровать свою походную тоже туда перенес уже после убийства! Может, там ему на стене где-нибудь и написать, что опасность миновала? Но если он запуган или затравлен, то решит, что это ловушка, и еще глубже спрячется! Как же тогда его вытащить? Да ведь и вооружен он наверняка! Иначе зачем бы этот патронташ в карманах выдумывать? Без стрельбы его никак не возьмешь! Одно хорошо — понятно, что он один и без банды! Потому что иностранец и со своей бандой красноармейской поссорился! Знать бы причину!