Жозе Душ Сантуш: Последняя тайна

Однако есть ли альтернатива? Неужели никому не верить, не получив достаточно информации о том, что данная личность достойна доверия? И как тогда быть с дружбой? Как заводить друзей? Подвергать каждого потенциального друга предварительному изучению? Давать ему анкету «кандидата в друзья»? Просвечивать его биографию, заглядывая во все темные углы? Это же полная чушь! Бывают в жизни ситуации, когда нужно просто верить, безо всяких предварительных данных. Они, конечно, могут быть получены позднее, но сначала — доверие, вера в то, что человек может быть другом. Последующая информация прольет затем свет на этот предмет, но во главе угла — вера. Валентина могла служить доказательством тому, что этот путь чреват ошибками, но, с другой стороны, Аркан дал основания думать по-иному. Не глава ли фонда, которому, впрочем, он никогда не доверял, оказался его спасителем?

Если такова ситуация в человеческих взаимоотношениях, почему бы ее, извините, не экстраполировать на сферу божественного и священного? Томаш признал, что людям необходимо верить во что-то трансцендентальное, метафизическое. Иисус вполне мог быть человеком, но в умах тех, кто верит в Христа, как мама, он, несомненно, — Бог. И что плохого в том, если эта вера всегда помогала матери справляться с жизненными проблемами и быть лучше как личность? Не слишком ли жестоко будет лишить Иисуса его божественного статуса? Жизнь полна неопределенностей, неясностей и постоянных контактов с неизведанным. Как часто мы вынуждены принимать решения…

— Профессор Норонья?

— …не располагая всей полнотой информации. И не являются ли, в конце концов, эти «прыжки в неведомое» одной из базовых характеристик нашего существования? Кстати, сколько же таких прыжочков мы вынуждены делать всего лишь в течение одного дня? И что…

— Профессор Норонья?!

Возглас прервал глубокие раздумия Томаша, ковылявшего по больнице в автоматическом режиме. Глаза его строго следили за белым халатом госпожи Кошет (так пес следует за своим хозяином), мозг же успешно решал две задачи одновременно: давал команды ногам и разбирался с хитросплетениями веры. Начав с незатейливого разговора с мамой, вышел на вселенскую проблему взаимоотношений между верой, в первую очередь наивной, и тем, что было «накопано» о личности Иисуса-человека.

— Да, слушаю?

— Мы уже пришли в отделение хирургии, — объяснила потревожившая его «философский сон» доктор Кошет, указав на две двери справа. — Господин Аркан здесь, в предоперационной.

Двери находились рядом, и их можно было открывать сразу обе, как в давних фильмах про «салуны» на Диком Западе. Пациент вошел в палату и увидел носилки на колесиках, установленные в середине помещения. Над ними высилась капельница, длинная тонкая трубка которой уходила куда-то под простыню. В углу предоперационной сидели два фельдшера и вполголоса разговаривали.

Томаш подошел поближе и увидел возвышавшееся над простынями лоснившееся лицо Арпада Аркана, оживившееся, как только он заметил посетителя.

— Shalom! — поприветствовал Томаша президент фонда, едва улыбнувшись. — Рад видеть вас в добром здравии!

— Shalom! — ответил португалец, пожав осторожно слабую руку израильтянина. — Какое, однако, замечательное слово! Самое красивое из всех! Недаром спасло нам жизнь в последний момент, да?

— Это не слово нас спасло, а ваш ум, профессор Норонья, — он даже постучал пальцем по лбу для убедительности.

— Никакой бы ум не помог, если бы не ваше счастливое вмешательство, когда этот зверь пытался мне отрезать палец, — возразил, в свою очередь, историк, пожав еще раз, теперь уже чуть сильнее, руку Аркана в знак признательности. — Вы чрезвычайно смелый человек!

— Да в тех обстоятельствах любой поступил бы так же!

— Не скажите!

Глава фонда неожиданно рассмеялся, да так жизнерадостно, что его нельзя было не поддержать.

— Давайте-ка прекратим этот сеанс взаимного восхваления! А то еще стошнит от приторности! — воскликнул господин президент. — Главное, что мы выбрались живыми!

— Безусловно. Там, внутри, когда я подошел к вам после тех двух выстрелов, подумал, что вы уже нас покинули.

Собеседник тихо рассмеялся.

— Как видите, восстал из могилы!

— Точно настоящий Христос!

Арпад Аркан бросил взгляд на входную дверь предоперационной, где осталась доктор Кошет. Наступила короткая пауза. Томаш выжидательно посмотрел на главу фонда: пора бы приступать к делу, объяснить, зачем был вызван.