Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– То есть пока мы беседовали у бассейна, вы пытались спасти мистера Вейнтрауба. Вернее, коронер считает, что было именно так. А на самом деле? – спросила Жюстина.

– На самом деле он умер в хранилище. Мы отправились туда вдвоём сразу после ужина. Я, как обычно, ждал у входа. Мне разрешалось войти, только если мистер Вейнтрауб сам позовёт. В этот раз его не было слишком долго. Я вошёл без разрешения, а он лежит перед витриной…

Жюстина догадалась:

– Где Урим и Туммим?

Штерн кивнул.

– Возможно, мистер Вейнтрауб ещё был жив, – сказал он. – У такого старого человека трудно нащупать пульс. Сразу не получилось, и я не стал тратить время. Отнёс его обратно в лифт, тут же просигналил врачу, а дальше всё было так, как я сказал. Хотя повторю, что умер он, скорее всего, ещё в хранилище.

– Не вижу существенной разницы… – начала Жюстина и осеклась. – Подождите! Вейнтрауба вы унесли, а хранилище оставили открытым?!

– Да. Но проблема не в этом. Датчики следят за входом и за тем, есть ли кто-то внутри. Если все ушли, а дверь закрыть забыли, автоматика её закрывает и блокирует. Но код разблокировки знал только мистер Вейнтрауб. Кроме него, никто не может снова открыть хранилище.

Из всех обитателей виллы коронеру, конечно же, больше всего хотелось встретиться с мадам де Габриак. Появившись, он первым делом сделал селфи в компании экс-президента Интерпола, чтобы увековечить лестное знакомство. Жюстина позировала без возражений, отвечала на вопросы, делилась информацией о Фонде, который – увы! – в самом начале пути остался без основателя, но мысли её были далеко.

Хранилище заперто. Разблокировать замок некому. Хитроумный Вейнтрауб заказывал автоматику нескольким компаниям с таким расчётом, чтобы ни в одной из них не было полной информации обо всех секретах. Бесценные произведения искусства, а главное, Урим и Туммим замурованы. Возможно, код разблокировки хранилища найдётся среди бумаг Вейнтрауба – в домашнем архиве, банковских ячейках или сейфах юридических компаний, услугами которых пользовался миллиардер. На то, чтобы это выяснить, в любом случае потребуется время. А пока…

– Хотелось бы, чтобы наши друзья продолжали работу, не дожидаясь момента, когда будет вскрыто хранилище, – говорил Штерн. – Мадам де Габриак, вы пользуетесь у них авторитетом, и вас они послушают.

Общение с коронером оправдало надежды Штерна и прошло без эксцессов.

Мунин действительно был известен: интернет-поиск по его имени мгновенно выдавал множество статей и фотографий – в том числе сделанных только что в Лондоне. При виде красавицы Евы лысоватый стареющий коронер превратился в павиана и больше глазел на её ноги, чем расспрашивал о событиях последних дней. А вот Одинцову пришлось немного попотеть.

– Сент-Киттс и Невис, – прочитал коронер на обложке паспорта. – Это где?

– Здесь неподалёку. Карибы. По соседству Барбадос, Антигуа… Знаете, наверное, – сказал Одинцов, который успел поинтересоваться своей новой родиной.

– Да-да, – рассеянно кивнул коронер. – Мистер Майкельсон, покойный пригласил вас работать в его Фонде. А в каком качестве?

К этому вопросу Одинцов тоже был готов.

– Я занимаюсь экспертизой оружия. Консультирую. В коллекции мистера Вейнтрауба есть уникальные экземпляры древних мечей.

– Он мог найти местного эксперта. У вас есть разрешение на работу в Штатах?

– Пока нет, – сказал Одинцов. – Но я здесь и не работаю, я в гостях. Загораю, купаюсь, по магазинам езжу…

Коронер посмотрел на него водянистым взглядом.

– Почему покойный пригласил именно вас?

– Я не могу комментировать решения такого великого человека. – Одинцов поджал губы. – Спросите у мадам де Габриак. Мы познакомились на Генеральной ассамблее Интерпола. У международной полиции мой профессиональный уровень вопросов не вызывал.

В маске оскорбленного достоинства Одинцов следовал старому верному принципу: говорить правду везде, где только возможно. Это снижает риск быть уличённым во лжи.

Упоминание Интерпола и Жюстины произвело нужное впечатление на коронера, и он задал последний вопрос, взглядом указывая на повязку:

– Что с вашей рукой, мистер Майкельсон?

– Нырял в заливе и наткнулся на арматуру, – сказал Одинцов. – С экологией происходит что-то ужасное. Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.

Время за разговорами пролетело незаметно. До обеда Одинцову позвонил Сергеич с традиционным вопросом: