Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– У некоторых под корой головного мозга надёжно скрывается древесина головного мозга, – продолжал он, вызывая вполне ожидаемый дружный смешок слушателей. – Я сейчас говорю о лимбической системе, или срединной части мозга, которую ещё называют мозгом млекопитающего . Этот мозг занимается обработкой информации о том, что происходит у вас внутри и снаружи. Его задача – сохранение устойчивого состояния вашей психики. Те из вас, кто меня внимательно слушают, наверняка успели напрячь неокортекс и сообразили, что лимбическая система отвечает за диалог между сознанием и телом. Проще говоря, за эмоции. Но это…

Лектор жевал губами, заставляя курсантов прислушиваться и ждать, когда он закончит мысль.

– …это какая-никакая интеллектуальная деятельность, – наконец, говорил толстячок, обводя аудиторию невыразительным взглядом. – Кто-то способен к ней больше, кто-то меньше… Зато у каждого из вас абсолютно точно есть самый древний мозг, который называют рептúльным . Он отвечает за сохранение человека как биологического вида и включается в экстремальных ситуациях. При внезапной опасности – ещё до того, как неокортекс успеет осмыслить происходящее; ещё до того, как лимбическая система успеет проявить эмоцию, – происходит молниеносная реакция рептильного мозга. Вы получаете одну из трёх команд: бить, бежать или замереть.

Задача рептильного мозга – любой ценой обеспечить выживание человеческой особи. Поэтому рефлекс успевает сработать раньше, чем появляются мысли и эмоции. Причём срабатывает он у каждого индивидуально: кто-то бьёт, кто-то бежит, а кто-то замирает.

– В одной и той же ситуации вы будете бить, а ваш сосед – убегать. Не потому, что он подлец или трус. Если дать ему время подумать над своим поведением, он встанет плечом к плечу с вами, чтобы сражаться до последнего. Но если требуется мгновенная реакция – командует не рассудок, а рептильный мозг. Упрекать за это бессмысленно: человек не виноват. Просто надо знать, какой у него тип реакции, чтобы тот, на кого вы надеетесь, вдруг не замер и тем более не убежал в критический момент.

Одинцов хорошо знал рептильные мозги своих компаньонов. Три базовые модели поведения распределились в троице равномерно: сам Одинцов рефлекторно бил, Мунин убегал, а Ева замирала.

Сообщение Жюстины о пропаже Штерна было сигналом опасности. И ещё какой опасности! Одинцов порадовался, что этот сигнал он получил первым – и что у него всё же было время на размышление.

Звонок Жюстины не разбудил Еву; она продолжала сладко спать, едва прикрыв соблазнительное тёмное тело белоснежной простынёй. Одинцов быстро одевался и соображал. Куда мог исчезнуть Штерн, они с Жюстиной выяснят позже. Главная опасность сейчас в том, что секретарь знает о троице всё: имена в новых паспортах, израильский отель, ближайшие планы… Как он использует эти сведения? Кому сообщит? Или, быть может, Штерн затеял собственную игру? Ведь он знал про Урим и Туммим даже то, чего не знала Жюстина…

Одинцов не стал говорить ей про камни. Разговор долгий и сложный, а время – на вес золота. В Штатах полночь, значит, есть надежда на фору в несколько часов – до тамошнего утра, но действовать надо не откладывая. Когда начнут работать американские офисы, Израиль может превратиться в ловушку. Если Штерн или кто-то с его подачи заблокирует карибские паспорта троицы, Одинцову с компаньонами придётся рассекретить свои настоящие имена и воспользоваться старыми документами. Дело даже не в проблемах, которые с этим связаны: вопрос в том, успеет ли троица хоть что-то предпринять. Ведь помимо всего прочего – неизвестно, как поведут себя темплеры, и вполне может быть, что Штерн их использует.

Надо выбираться из ловушки, пока она не захлопнулась. Одинцов бесшумно выскользнул из номера Евы, перешёл к себе и раскрыл макбук.

У любого иностранца, который летит в Израиль, должен быть обратный билет. В аэропорту Майами троица предъявила израильтянам билеты в Италию на середину августа. Когда они выбирали европейскую страну поблизости от Израиля, Ева предлагала Турцию, но Мунин отказался:

– До тех пор, пока турки не признáют геноцид армянского народа, ноги моей там не будет!

Одинцов и Ева несколько удивились, но спорить не стали. Соседнюю Грецию историк тоже забраковал.

– По логике надо лететь в Италию, – сказал он. – Израиль всё-таки был провинцией Рима, и Второй Храм разрушили римляне, и музеев по нашему профилю там больше…