Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Отечественные и зарубежные коллеги не вылезали из экспедиций в Южную Америку, а Кнорозов оставался за «железным занавесом» и даже из комнаты своей выходил редко. Но именно он сумел решить задачу, которая считалась нерешаемой.

– Открытие лежало на стыке истории с археологией и филологией, – сказал Мунин. – Добрые люди помогли Кнорозову оформить диссертацию на историческую тему. Когда защита была, знаете, сколько длился доклад?.. Три с половиной минуты! Потому что академики уже всё прочли, обалдели совершенно и засчитали кандидатскую диссертацию как докторскую…

– И ты, получается, решил двинуть по его стопам вместо того, чтобы в Михайловском замке бумажки перебирать, – подвёл итог Одинцов.

Лицо Мунина расплылось в улыбке:

– Ага! Подумал: чем я хуже Кнорозова? И тоже стал искать какую-нибудь нерешаемую задачу, чтобы решить. Смотрел, кто чем занят; прибился к розенкрейцерам, они мне для разминки подкинули Ивана Грозного с Петром Первым, – а дальше вы знаете, мы же Ковчег вместе искали… Я что хочу сказать? Кнорозову компьютер здорово пригодился бы. Только сперва он сам сообразил, в какую сторону надо думать. Использовал человеческие мозги. Искусственный интеллект мог выполнить за него рутинную работу. И заняла бы она не десять лет, а пять. Или вообще год… Но идею для компьютера всё равно придумывает человек.

– А ты чему радуешься? – с подозрением спросил Одинцов у Евы, которая тоже улыбнулась.

– Странно, – сказала она, – я защищаю Бориса, но думаю, как вы… Есть очень известный пример. Смотрите: вот стоит дерево. Его пилят горизонтально. Можно здесь, – она стала показывать плавными движениями красивых шоколадных рук, – в самом низу, где толстый э-э… Trunk – это что?

– Ствол, – подсказал Мунин.

– О’кей, толстый ствол. Можно пилить здесь: ствол не такой толстый, зато нижние ветки толстые. Можно здесь. Уже ствол совсем не толстый и ветки тоже, зато их много. Где пилили, там есть белый круг. Леонардо да Винчи заметил: если взять все круги на любой высоте, площадь одинаковая. Внизу это только площадь круга, где пилили толстый ствол. Высоко – круг тонкого ствола плюс круг каждой ветки… Понятно, да?

– Суммарная площадь распилов постоянна на любой высоте дерева, – сформулировал Одинцов так лихо, что даже сам себе удивился. – Это правда?

Ева тоже удивилась и подтвердила:

– Правда. Называется – правило Леонардо . В мире больше трёх триллионов деревьев. Пятнадцать миллиардов каждый год пилят. Когда не пальма, а дерево с ветками, правило Леонардо подтверждается каждый раз. Но пятьсот лет никто не знал, почему так. А недавно в Калифорнии один мой коллега понял. Дерево – это фрактáл … Знаете? Когда фигура примерно похожа на свой элемент, и наоборот, каждый элемент похож на целую фигуру… Ну вот: дерево – это ствол и толстые ветки. Из толстых веток растут ветки тоньше. Из веток тоньше – ветки ещё тоньше… Получается, каждая ветка – это дерево, только меньше, и меньше, и меньше. И наоборот… Похоже, да? Это фрактал. У дерева каждый элемент внизу закреплённый, наверху свободный. Каждый элемент с одинаковой вероятностью может сломать ветер. Коллега считал на компьютере. Правило Леонардо даёт минимальную вероятность, что ветер сломает дерево.

– Это ты к чему? – не понял Мунин.

– Для математика, для физика объяснение очевидное. Но почему-то пятьсот лет никто его не придумал. Потом появился человек. Его интеллект предложил идею. А компьютер сделал расчёты и всё подтвердил.

– Деревья, индейцы… Далеко нас унесло, – заметил Одинцов, и Мунин снова замахал руками:

– Ничего подобного! Наша задача – Урим и Туммим, так? Кнорозов доказал: то, что создал один человек, может воссоздать другой. Значит, наша задача решаемая, потому что Урим и Туммим созданы человеком. Причём они были настолько понятными, что никто и записывать не стал – как созданы? как работали? Просто Урим и Туммим, этим всё сказано. Осталось понять, в каком направлении…

– Урим и Туммим? – вдруг повторил водитель.

Любой израильтянин, независимо от национальности, любит поговорить. Пассажиры что-то бурно обсуждали. Но разговор шёл на русском, а водитель знал только иврит и английский. Он ничего не понимал, поэтому обрадовался, несколько раз подряд услыхав знакомые слова.

– Вас тоже интересуют Урим и Туммим? – переспросил он.

– Конрад Карлович, – Одинцов по-русски обратился к Мунину, – не доводи до греха, закрой рот!